Боровик-Романов «вора» только пожурил, ну а недавние друзья с тех пор даже не здоровались. Прошли годы, поговаривали, что Ожогин спился, а Рудашевский сошёл с ума, но я, конечно же, этому не верю.

Однако возвратимся к описанному выше промыслу. По сути речь шла не только об удовлетворении собственного любопытства за счёт государства, как в то время шутили физики, но во многих случаях это было всего лишь средством пополнения собственного кошелька. Впрочем, Людмила Андреевна объяснила, что таким образом воспитываются научные кадры, которые когда-нибудь потом… И где они теперь, эти «любопытные»? Многие, получив диплом доктора физматнаук, устроились за границей, а между тем, многолетняя работа по созданию сверхпроводящих материалов, работающих при комнатной температуре и нормальном давлении, так и не дала положительного результата, и это лишь один пример из сотен. Но вот вопрос: если бы я осознал бесполезность проводимых мной исследований, что бы изменилось?

Защита дипломной работы прошла вполне успешно – я создал оригинальную установку для исследования свойств кристаллов, что-то там намерил и тем заслужил положительную оценку своего труда от Петра Леонидовича Капицы, директора ИФП и заведующего кафедрой низких температур. Он даже предложил мне работу в его лаборатории, передав это приглашение через Людмилу Андреевну. Было ещё предложение от Рудашевского, но от должности младшего научного сотрудника ФИАН я сразу отказался.

Два соображение не позволили мне стать рабочей лошадкой в Физической лаборатории, которой руководил сам Капица. Там проводились исследования горячей плазмы, поскольку мэтр задумал создать управляемый термояд, а мне эта малоперспективная тема была неинтересна. Более того, я уверен, что управляемый термояд на Земле (!) никогда не создадут – это противоречит законам природы. Во-вторых, мне до жути надоел эксперимент, поэтому и в ФИАН не пошёл, а хотел продолжать учёбу в аспирантуру и делать диссертацию на основе собственной теории нелинейных свойств антиферромагнетиков при низких температурах.

Так оно и получилось при содействии Боровика-Романова – зачислили в аспирантуру. Однако рано радовался. Дело в том, что мне прочили в наставники ученика Льва Ландау, тот работал в Харькове и вот-вот должен был перебраться в ИФП. Но дело затянулось – Мусик, такое у него было прозвище, хотел в Москве получить пятикомнатную квартиру, эквивалентную тому, что было в Харькове, а ему предлагали лишь четыре комнаты. Переговоры затянулись, и я, не имея научного руководителя, мог проскочить мимо аспирантуры. Что делать? С грехом пополам нашли замену Мусику – физик-теоретик из того же харьковского института, недавно женившийся на дочери какого-то членкора и со скандалом перебравшийся из Харькова в её московскую квартиру. Повезло? Это как сказать.

Обычно научный руководитель формулирует задачу и даёт рекомендации – как следует её решать, какие методы использовать. Но мой наставник начал с того, что сунул мне в руки толстенную пачку листов формата А2, исписанных формулами, а затем сказал:

– Изучайте.

Постепенно стало ясно, что никаким наставничеством тут и не пахнет. Вот характерные фразы, которые слышал от него не раз:

– Володя, ёксель-моксель, ничего не понимаю!

– Поймите вы, я счётчик!

В общем диссертацию я защитил, хотя особенно гордиться нечем. Уже потом написал несколько статей по той же теме, которые вполне могли бы стать основой более солидной диссертации, однако жить на зарплату младшего научного сотрудника не просто, поэтому и пришлось с защитой поспешить.