Енька смотрел на огонь.

– Где твой дом, род? – продолжал старик, недоуменно разглядывая бывшего мальчишку. – Кем ты приходишься королеве?

Тихо потрескивали дрова, за толстой дверью чуть слышно лязгнули латы…

– Какого черта ты делала в Ясиндоле?

Енька стиснул зубы. Уалл изображал статую.

– Как ты могла быть слугой у де Броза? Почему участвовала в вылазке веры?

– Он не знал, кто я… – наконец не выдержал Енька.

– Чушь! – почти крикнул тщедушный властитель Вааля. – Даже младенец не спутает! Там одни идиоты, в Ясиндоле?!

Енька закрыл рот. Устал. Очень. В голове солома.

– Слушай меня внимательно, героиня, – старый князь вернулся к столу. – Будешь выполнять все, что тебе скажут. Буква в букву… – кряхтя, опустился в кресло. – Через месяц соберется совет князей, и тебе подробно…

– Собирайтесь, – равнодушно пожал плечами Енька. Мозг хотел упасть.

– Что? – не поверил ушам местный хозяин земель.

– Я арестован… на? – с надеждой спросил экс-мальчишка. – Или могу идти?

Князь побагровел. Енька развернулся, распахнул дверь и шагнул в коридор, Уалл выскочил следом…

Мозг сорвало. Мозг не выдержал, всего этого бреда последних дней.

Он не понял, этот владыка Вааля. Енька ни заносчив, ни нагл, ни горд. Не беден почтением – просто помягче бы чуток, да еще отдохнуть…

Воины в коридоре напряжены до предела. Спина почти наяву ощущает вселенскую враждебность – весь мир замер в ожидании… Простое слово: 'остановить', 'схватить' или 'убить'. Спина надеялась. Спина ждала. Пальцы вспотели на рукояти меча… Он физически этого хотел. Покончить раз и навсегда со всем абсурдом – с мечом в руке, как воин. И никто больше не назовет бабой, не заставит надеть платье и не загонит решать вселенские миссии…

Мозг устал. Что-то с ним случилось месяц назад.

Шаги простучали по ступенькам – приказа все еще не было. Хлопнула дверь на улицу – лошади на месте, потряхивают гривами. Все еще тишина. Цокот копыт заплясал между высокими стенами, затем по каменному мосту…

– Ты дебил? – наконец восхищенно выдал Уалл.

– Спать, а? – с надеждой попросил Енька.

– Не сейчас, – убил надежду садист, с опаской оглянувшись назад, – могут опомниться – лучше уйти со следа.

Свежий воздух немного остудил горячую голову.

Кто осмелится перечить владыкам Севера? С незваным обочником можно покончить щелчком: разве кто знает, что были в замке? Или где вообще затерялись, на просторах предгорий?

Енька резко приподнял голову. Показалось? Или кричали?

Выбрался из-под плаща, уселся перед кострищем и протянул руки – холодно. Огонь почти угас.

– Потух? – заворочался Уалл. – Прости, сейчас… – подскочил и зашуршал за деревья.

– Спи! – запоздало крикнул вслед Енька, но в ответ донесся только треск и хруст.

Серело. Тот предрассветный час, когда мир становится зыбким и бесцветным…

Вчера хватило сил только снять седло, устроить под голову и накрыться плащом, а ассаец успел собрать дрова, распалить костер и даже разложить остатки ужина. И всю ночь поддерживал огонь, пока Енька сопел без задних ног.

– Отдохнул? – появился из темноты, опустился на корточки и осторожно подбросил сухие ветки – маленькие язычки аккуратно принялись пробовать на вкус.

Передернул плечами, покрутил шеей – отдых такой себе… Раньше сон на голой земле переносился гораздо лучше.

Вздрогнул – снова далекий кошмарный вопль, четко и явственно.

– Льдица? – удивился Уалл. – Что она делает в этих местах?

– Серьезно? – насторожился экс-мальчишка, подвигая поближе ножны.

– Не пугайся, – усмехнулся ассаец, глядя в разгорающийся огонь, – не трогает тех, кто пришел не за кровью.

– Да ну? – не поверил. – Читает мысли?