– А как ты там пролез, там же узко? – спросил меня сидящий у схемы офицер.

– А я всегда сначала голову сую, и если она проходит, то значит, и я сам пролезу, так и протиснулся вот тут.

И я снова тычу пальцем в схему, удивляясь собственной смелости и снова краснея.

– Так вот почему у тебя спина в ржавчине испачкана была, – улыбается человек в костюме.

Офицеры тоже улыбаются, переглядываются и о чем-то перешептываются.

– Ты в схеме разобрался или наугад ворота нам показал? – спросил меня вдруг отец.

– Я разобрался, тут же написано, где парк, а вот тут поворот дороги у нашего дома, – говорю я отцу.

– Ты и читать умеешь? – задал мне кто-то вопрос.

– Угу, – мычу я, снова смутившись.

А командир полка вдруг спросил, обращаясь к Юре: – А ты знаешь, какой БТР стоит у штаба?

– Плавающий, – неуверенно ответил Юра.

– БТР-60П, – вдруг снова набравшись смелости, громко ору я.

Все смеются, и мой отец тоже.

– А это ты откуда знаешь? – снова спросил меня тот же офицер и переглянулся с человеком в костюме.

– Так я слышал, как этот БТР солдаты называли, – отвечаю я.

Снова все смеются. Нас расспрашивают о том, любим ли мы читать и какие книжки, что мы любим делать и что не любим. Просят показать, что звенит в наших карманах и рассказать, откуда у нас значки. Иногда офицеры о чем-то загадочно перешептываются, а человек в костюме что-то записывает в своем блокноте.

Нас просят прочитать на память какие-нибудь стихи, и Юра рассказывает что-то про небо и осень, а я про «Мойдодыра» и как ехали медведи на велосипеде.

– Ну, эти орлы точно подойдут по вашей части, – вдруг загадочно сказал командир полка человеку в костюме, и тот не менее загадочно кивнул в ответ.

– Если с дисциплиной у них будет все в порядке, – вдруг строго и серьезно говорит мой отец.

О чем это они, про какую часть? Ничего непонятно. Я думал, попадет, а тут стихи заставили рассказывать и гильзы чуть не отобрали. Интересно, где же все-таки Вадим, думаю я.

– А что вам в полку нашем нравится? Что вас тут притягивает? – вновь спросил нас командир полка. И мы с Юрой рассказываем о том, где мы чаще всего бываем, с кем дружим, что видим и в каких уголках и подразделениях.

– Ну ладно, – вроде бы подводя итог, говорит человек в костюме. – Забирайте их, и обязательно покажите комнату боевой славы, пусть посмотрят, – говорит он моему отцу. Отец поднимается и подходит к нам.

– Боевое знамя полка покажите, им будет интересно, разрешаю, – говорит командир полка. И добавляет, уже обращаясь к нам: – Ну что же, хоть вы и хулиганским способом проникли в полк, устроив переполох, но вы нам все-таки здорово помогли. Так что наказывать мы вас не будем, но чтобы самодеятельность вы больше тут не устраивали! Все ясно?

– Ясно, – дружно киваем мы с Юрой.

– Ну, все, идите! – говорит он нам, а человек в костюме улыбнулся широко и открыто и вдруг снова подмигнул мне. Отец берет нас за плечи, и мы выходим.

– Потренировали они нас сегодня, – слышу я голос капитана, который привел Юру.

– Лучше уж они, чем реальное проникновение, – отвечает ему кто-то.

– Считайте, что это и было реальное, – резко обрывает всех командирский голос, и все замолкают.

Отец ведет нас на второй этаж, туда, куда вход категорически запрещен без разрешения командира полка. Мы останавливаемся у закрытой металлической двери. Отец нажимает на кнопку рядом с дверью и говорит куда-то в стену: – Прошу открыть, по разрешению командира.

Откуда-то сверху из динамика раздается искаженный, но узнаваемый голос дяди Вани: – Входите!

Что-то щелкает, отец нажимает на дверь. Она открывается, и мы входим в коридор.