– Вы поэтому не бываете в Броге, считаете, что мы сбились с пути охотников? – глубокий голос Фэй выдернул Арду из сладкого кокона, вернул ей ощущение реальности.

– Наставник Виллем, это Фэй, она тоже из наших, – на секунду Арде показалось, что наставник вот-вот скажет ей «не ровняй», но расфокусированный взгляд его лишь переместился с нее на Фэй.

– Что ты знаешь о пути охотников, девочка?

– Вы мне скажите. Арда рассказывала о вашей мудрости и мастерстве. Раз вы так долго этим занимаетесь, полагаю, знания у вас действительно есть.

Арда поежилась: от Виллема и Фэй, казалось, физически исходил холод. Может, это было просто то высокомерие, что они оба так умело выказывали. Фэй всегда держалась с необъяснимым достоинством, не присущим никому из тех, кого Арда встречала. А Виллем давно уже отстранился от людей, видимо, не считая их стоящими внимания. Но Арда никак не ожидала, что станет свидетелем подобного противостояния.

– То, что знаю я, глупой девочке не постичь. Откуда знать тебе, какие силы веками пытаются сбить нас с пути? Откуда знать тем, кто ловит магию, чтобы продавать ее за монету, что охотники – это не слуги земных страстей и не сила на службе у властителей? Как могут живущие во тьме незнания видеть свет истины?

Виллем никогда не рассказывал Арде про пути охотника, и все, что он говорил сейчас, звучало для нее не понятнее заумных проповедей церковников. Все, что она разобрала из этой речи: наставник, видимо, считал, что они не должны прислуживать короне. Это не было для нее новостью. Еще в юности, когда Виллем учил ее держать кинжал, он недобро отзывался о других охотниках и еще более презрительно – о нынешнем герцоге Дану. Но о причинах своих взглядов он Арде не рассказывал. Он вообще был крайне немногословен.

– А вы попробуйте – удивитесь, насколько мы обучаемы, – кто-то вроде Фэй, наверное, просто не мог вынести, когда ее наставляли. Арда угадала, что Фэй ответит еще до того, как на ее лице появилась эта недобрая усмешка.

– Заносчивость губит даже правителей. А безродной девчонке она и вовсе не к лицу, – то, как сузились глаза Фэй, подсказало Арде, что напарница потеряла свое обычное самообладание. Фэй никогда не рассказывала о своем роде, говорила только о бабке, вырастившей ее. То, что она выросла без родителей, было для напарницы больной темой. Арда как воспитанница приюта, могла бы это понять, но она все детство была окружена точно такими же найдёнышами, и это позволило ей обрасти крепким панцирем. Фэй же была крайне чувствительной в этом вопросе. Единственным, что помешало ей напасть на Виллема с кинжалом, было вовсе не терпение, а сковавший ее гнев. Фэй будто заледенела от злости и не могла двигаться. Если бы Арда рассказывала эту историю в таверне, она бы точно сказала, что по стеклам поползли морозные узоры, а дыхание всех присутствующих превратилось в пар. Действительно было ощущение, что температура в трактире упала.

– А мы фейри поймали, – Арда сказала бы что угодно, лишь бы прекратить эти заморозки. Фэй моргнула, будто разбуженная ее голосом. Взгляд Виллема, став внезапно необыкновенно острым, метнулся к Арде.

– Что ты сказала, девочка?

Арда обрадовалась, что обстановка немного разрядилась. Тем более, она привлекла внимание наставника и снова могла показать свое мастерство – в этот раз Виллем просто обязан был его оценить.

– Да, недалеко от деревни, у холмов. Только он сбежал. Тот еще трюкач оказался.

Виллем оглядел ее пристально, и Арда встретилась с ним взглядом. Казалось, даже его зеленые глаза потемнели, превратившись в засасывающую трясину. Сколько бы Арда ни пыталась отвернуться, не могла.