– Пересаживайся, или перетащу, – не унималась она.

Ее собеседник поднялся резко, видимо поняв, что она не отстанет – решил применить силу, припугнуть. Но Арда двинулась раньше, чем отъехала скамья из-под его мощного тела. Нанесла размашистый удар во внутренний сгиб под левым коленом. Как она и полагала, левая нога была его опорной, держала основной вес массивного тела. Поэтому, потеряв баланс, противник оказался в самом невыгодном положении, вынужденно припал к земле. Арда, пользуясь преимуществом, вскочила ему на плечи, сжала мощную шею ногами – чуть было не уложила его зубами в мягкое дерево стола. Нос его, задев ребро столешницы, закровоточил.

– И чего вы всякий раз отказываетесь пересаживаться, – с искренним возмущением Арда приложила трепыхающегося и пытающегося скинуть ее со своих плеч мужчину о стол лбом. Не сильно – просто чтобы закончить эту потасовку. Для убедительности – плотнее сжала ноги, чувствуя, как стремительно противник теряет волю к борьбе. Так же стремительно, как доступ к воздуху. И отпустила, когда он несколько раз подряд судорожно хлопнул ее по бедру, признавая поражение.

Ее недооценивали. Часто. Особенно рослые и мощные от природы мужчины. Но что интересно, собратья-охотники – почти никогда. Они знали много сражений, и опыт позволял им разглядеть умелого бойца с первого взгляда. В Броге редко кто решался ее задирать, хотя она всегда с радостью участвовала в любой пьяной потасовке. Но с другими охотниками вопросы уладить было проще: они просто угощали друг друга элем после драки, на том и заканчивались разногласия. А вот людей посторонних приходилось учить – они понимали только силу, и Арда была рада познакомить их со своей.

Она чувствовала на себе взгляды посетителей трактира, но к тому моменту, как она отпустила мужчину, хозяин еще не успел выйти из-за стойки – все произошло быстро. И забылось тоже стремительно. В Дану стычки случались сплошь и рядом, и Арда не представляла, что может быть по-другому. «Бешеная», – бросил ее бывший противник не без уважения и отошел, чтобы Фэй поставила на теперь уже их стол тарелку с теплыми пшеничными лепешками. Сделала она это с максимальным осуждением, Арду передернуло от ее укоряющего взгляда. Но в этот раз напарница промолчала, и Арда, довольная и с разгулявшимся аппетитом, откинулась на стену.

Обед пах божественно. И все было бы идеально, если бы не та темная фигура в углу, которую охотница заприметила с самого начала. Арда следила за ней боковым зрением, пока жевала и глотала жареную свинину, пытаясь вместе с едой протолкнуть подальше в глотку и чувство тревоги. Но оно лишь усиливалось, стоило Арде вновь наткнуться взглядом на человека в черной накидке. В голове звенело. То ли от голода, то ли от воспоминаний.

Арда узнала его, когда готовилась откусить яблочного пирога – так и застыла с открытым ртом.

– Быть не может, это… Наставник Виллем! – Арда окликнула человека с восторженным нетерпением в голосе и, вскочив из-за стола, направилась к его месту. Они не виделись столько лун, что она даже бросила считать.

В отличие от тех охотников, кто жил и промышлял в Броге, ее наставник вел уединенный образ жизни. Даже среди своих у него была репутация опасного и непредсказуемого старика, и охотники прислушивались к его сухим речам, но близкого знакомства с ним, кажется, никто не водил. Виллем отпугивал даже суровый люд Броге своей строгостью и полным отсутствием духа общности, присущей охотникам. Он был одним из немногих в их профессии, кто пережил сорок один самайн, но силы и выносливости в нем с годами не убавилось. Несмотря на то, что наставник обходился с Ардой сурово даже в те времена, когда обучал ее владеть мечом и охотиться на диких животных, ее не пугали его черствость и отсутствие беспокойства за ее жизнь. Виллем выгнал ее, едва Арда научилась сама о себе заботиться, но он мог бы выгнать ее и раньше, будь он плохим человеком. Вместо этого его мудрые советы и мастерство помогли юной девочке, сбежавшей из приюта, найти собственный путь. За это Арда осталась навсегда ему признательна.