Людвиг поспешно провозгласил тост:

– Ну, за знакомство и за встречу!

Рыцарь осилил полстакана, после чего принялся судорожно заедать квашеной капустой. Варвар, сделав несколько длинных глотков, выпучил глаза, но героически одолел ковшик. Ваня выпил до дна, сдавленно кашлянул и сказал:

– Крепкая штука, блин! – и посмотрел на лягушку.

Впрочем, дамы, чинно попивавшие вино, не обращали внимания на богатырей – они уже беседовали о чём-то своём женском. Иван Прошин, перехватив Ванин взгляд, махнул рукой – мол, ну их.

– Ну, давайте, рассказывайте, – он поставил локти на стол, приготовившись слушать. – Конан, вот ты, например, куда минотавров дел?

– Минотавров? А-а, рогатенькие такие? – киммериец с некоторой заминкой, но вспомнил. – Незадача с ними вышла. Мы на корабле плыли и на каком-то острове остановку сделали – воды, еды прикупить. Рогатики увидели местный лабиринт, упросили меня разрешить отправиться на экскурсию, и все, как один, там заблудились. В общем, с тех пор о них я ничего не слышал.

– А ты чем занимался? – теперь настала очередь Ивана-дурака.

Тот развёл руками.

– Да ничем особым. Вот разве что пока Ваську искал, дружине батюшкиной поголовно в репу настучал, да потом на Ратном поле вместе с Конаном и Людвигом с Кощеем бился, да ещё к Вию ездил. А так – ничего интересного. Ты лучше расскажи, как здесь Шимми оказался.

– Он в рабстве был у караванщика, и вместе с ним на этот свет приехал. А уже здесь мы сумели освободить и Шимми, и семью его.

– А… Васька?

Прошин вздохнул.

– Вань, ты карнавал у Кощея помнишь? Мила… то есть, Василиса, решила, что раз я её пальцем в бок ткнул, значит, заигрываю. И приплелась вслед за мной. А поскольку она память потеряла и ничего из своей прошлой жизни не помнит, то решила за меня замуж выйти. А мне она… – тут Иван скосился на лягушку, убедился, что она не слушает, и продолжил шёпотом: – У меня девушка есть, только я её из-за Милы привести домой не могу. Фух, наконец-то ты свою невесту заберёшь.

– Ну, тогда за освобождение и решение всех проблем, – провозгласил новый тост Конан и поднял ковшик. Правда, теперь варвар благоразумно не стал наполнять его до краёв.

– Кто кого освобождает? – осведомилась Шанель.

– Иван Ван… Василису освобождает, – пояснил киммериец.

– Кстати, об освобождении: доколе мне в зелёной шкуре ходить? Почему мой новый суженый до сих пор не поцеловал меня, а? – лягушка подпрыгнула от возмущения, хотя явно до этой секунды о поцелуе даже не задумывалась.

Ваня смущённо засопел.

– Неловко как-то при людях. Может, потом?

– Нет, здесь и сейчас. Давай! С чувством, с затягом, как полагается.

Все деликатно уставились в сторону зелёной будки, как раз появившейся неподалёку, дождались, пока протяжный "чмок" за их спинами не прекратится, и повернулись. Иван-дурак стоял смущённый а перед ним… сидела здоровенная, метр в высоту, лягушка.

– Вот же блин! – прокомментировала Мила.

– Надо говорить "какой конфуз", – пролепетал Ваня, ковыряя лаптём дырку в земле.

– И впрямь, конфуз. Два жениха, и ни один облик человеческий вернуть не может.

– Эй, какие-такие два жениха? – встревожился Прошин. – Иван твой суженый, а я…

– И ты жених, – отрезала лягушка. – До тех пор, пока человеком не стану, а там уже решу.

Прошин тоскливо вздохнул – вот тебе и освободился.

*****

Застолье по случаю прибытия богатырей продолжалось недолго – полчаса, наверное. Первым окончательно сдался, конечно, Людвиг: рыжеволосый рыцарь рухнул на свежую майскую травку. Конан и Ваня в силу крупногабаритной комплекции продержались дольше, но зелёный змий, количество коего в водке имеется гораздо больше, нежели в вине и пиве, одолел и их. Киммериец захрапел, сидя на стуле, а Ваня даже нашёл в себе силы пойти в дом. Правда, до дивана он не добрался и уснул на полу, обняв алмазный "стол".