— Фирс, ты, главное, дождись, — шепчет девчонка в ответ, и их губы сливаются в первом поцелуе.

— Ах ты дрянь! — шипит одна девушка в лицо другой, той, что сейчас стоит перед ней на коленях. — Неужели ты, маленькая никчемная болотница, думаешь, что Шейх посмотрит на тебя?

— Нет, хадин Халиса, — говорит та, но в ее голосе звучит издевательство.

Хадин стремительно подлетает к ней и больно дергает за волосы шоколадного оттенка.

— Не смей со мной так разговаривать, нимфа! Это я любимая жена и мать детей Шейха, а ты всего лишь маленькая никчемная дриада, которая по известным причинам скоро вылетит отсюда, и поверь, я уж постараюсь, попрошу, и даже нет, поумоляю нашу достопочтимую шейх-вайлидэ, чтобы она выдала тебя замуж за самого старого и уродливого визиря!

Она отпустила волосы нимфы.

— Проваливай отсюда и больше не смей показываться на глаза Шейху, а то выйдешь замуж не за своего сатира, а за старого визиря.

Взгляд нимфы скользнул по хадин, и она вышла из ее покоев. Оказавшись за дверью, девушка сплюнула.

— Сучка, — проговорила она и пошла по темным коридорам, скрываемая пеленою сумрака.

— Милая моя Хельга, — сатир нашептывает нежные слова девушке, что сейчас сидит перед ним на коленях. Ее глаза прикованы к его лицу. — Как я по тебе скучал, — влажные губы касаются впадинки между ключицами, девушка прикрывает глаза, и ее щеки розовеют. — Как ты смогла вырваться из лап Шейха?

Юноша продолжал ласкать шею нимфы, прокладывая дорожку из влажных поцелуев от одной ключицы к другой.

— Я их всех обманула, Фирс, — ответила хрипловатым голосом она. — Притворилась, что мне плохо, и они меня привезли к Древу.

Сатир не дал договорить и припал к ее губам. Хельга обвила его шею руками. Парень подался вперед, и вот она уже лежит на спине, а юноша, нависнув над ней, смотрит в ее глаза.

— Σας θέλω σε μένα [сас фЕло се мЭна][1], — жарко прошептал он и, склонившись, впился в ее алые, чуть приоткрытые губы.

— Πάρε με [пАрэ мэ][2], — ответила девушка в тот момент, когда парень освободил ее губы и спустился вниз, к ложбинке между двух аккуратных грудей.

Вобрав в себя один сосок, он немного оттянул его и сжал губами сильнее, нимфа вскрикнула и выгнула спину. А рука юноши уже пробралась между их телами и, найдя выпуклую кнопочку, что сейчас набухла и пульсировала, надавил и начал ласкать, заставляя девушку извиваться в его руках. Юноша, отпустив сосок, зажал его между пальцами начал неспеша массировать, в то время как его губы уже ласкали второй холмик, обводя контур розовой ареолы языком и вбирая сосок в себя. Девушка стонала, а парень не останавливался.

Вот его руки уже раздвинули максимально сильно бедра Хельги, и, оторвавшись, наконец, от груди, он опустился ниже, прижался к идеально гладкому лобку, страстно целуя мягкую кожу. На секунду девушка замерла и затаила дыхание.

— Фирс, что ты делаешь? — вырвался из ее уст удивленный возглас.

— Хочу любить тебя, — ответил он и припал к ее влажной розовой плоти, что источала соки.

Грудной стон вырвался из ее рта.

— Давай же, милая, собирайся, — просит кальфе Халифа Хельгу. — Вот этот наряд идеально подчеркнет твою фигуру.

Она протянула нимфе прозрачные шаровары, лишь на интимных местах которых было уплотнение в виде близко друг к другу расположенных страз, и узкую полоску, что стягивала грудь, с бахромой по низу.

— Халифа, — обреченным голосом произнесла девушка, — ну зачем меня зовет Шейх? — в ее глазах плескался страх, потому что она понимала, что после ночи с господином она больше никогда не сможет покинуть дворец.

А как же ее сатир? Ведь им осталось всего ничего подождать, и влюбленные воссоединятся.