Музыка стала нарастать, и, сделав первое движение руками, Хельга, вздернув вверх подбородок, дерзко глянула Шейху в глаза.

«Хочешь, чтобы я танцевала? — мысленно она улыбалась ему в лицо. — Так вот смотри же».

Она закружилась по залу, освобождая себе больше пространства. Уже со всех сторон звучали хлопки, а Хельга будто и не слышала их, смотрела с вызовом в глаза Шейха. Плавно покачивая бедрами, нимфа выписывала восьмерку, поочередно касаясь каждого бедра тонкими пальцами, гладя себя, поднимаясь вверх, еле касаясь кожи. Вот уже пальчики очерчивают красивый изгиб бровей, резко сжимаются в кулак и скрещиваются на груди, и взгляд снова застывает на лице Шейха. Плавные тянущиеся шаги в направлении господина, и руки словно играют в игру, что ведома только им одним. Ладони нежно скользят по телу, лаская соблазнительные изгибы. Громкий вскрик, и волна проходит с пальцев ног, заканчиваясь на кончиках пальцев рук, и снова ладони в кулаки, и скрещены руки на груди. Запрет, отказ повиноваться. Взгляд сверкает, словно яркие звезды, дерзко устремлен на правителя.

Шейх резко поднимается в кресле.

— Довольно, — шипит он.

В зале повисает мертвая тишина, никто не смеет даже вздохнуть громко. А девушка, словно очнувшись, озирается по сторонам и с ужасом смотрит на того, кто непременно теперь накажет, теперь она точно не сможет остаться в тени.

Шейх, глядя на нимфу, подозвал к себе слугу и, шепнув ему что-то, сверкая гневно глазами, опустился обратно на трон. Хлопнул в ладоши, и тут же через толпу просочились три танцовщицы с вуалями на лицах. Переключая на себя все внимание, они с помощью цимбал завораживали присутствующих музыкой, которую издавали эти крохотные инструменты, надетые на пальцы рук девушек.

В это время к Хельге подошел слуга и, шепнув коротко «идем», повел ее вон из залы. Она отыскала в толпе Хадифу, но женщина, понурив голову, стояла возле колонны и смотрела в пол. От этого отрешенного взгляда сердце Хельги заледенело настолько, что трудно было сделать вдох.

Девушка лежала, распластавшись, на кровати Повелителя. Ее белая кожа контрастировала с коричневыми простынями. В спальне горели толстые свечи, и язычки пламени время от времени колыхались от сквозняка. Уставившись безразличным взглядом в потолок, Хельга ждала своей участи.

Сегодня Шейх приказал привести ее к себе в покои, значит, та близость, к которой ее готовили все эти годы, произойдет сейчас, и это неизбежно. Но она будет на его месте представлять себе своего любимого Фирса. Единственного, кто смог завладеть ее сердцем.

Взгляд блуждал по комнате. Девушка здесь в первый раз, и она надеялась, что в последний.

Дверь спальни в скором времени отворилась, и на пороге возник Шейх Хамас. Хельга вскочила с постели и, преклонив голову, упала на колени. Повелитель, пройдя в средину комнаты, остановился. Правила, которым сейчас следовала Хельга, были вызубрены до зуда в мозгах. Она подползла к мужчине и начала помогать ему снимать обувь. Освободив его ноги от сандалий, она, поднявшись на ноги, но не разгибая спины, налила из кувшина розовой воды и поднесла к кровати, куда уже успел удалиться Шейх, поставила емкость на пол. Повелитель погрузил ноги в воду, и девушка, опустив руки туда же, начала массировать его ступни. Размяв одну, она принялась за другую. Страх сковал ее движения, и в предчувствии близкого наказания по щекам катились горькие беззвучные слезы. Душа, казалось, вообще спряталась в кокон, отказавшись участвовать в подобном. Мысли терялись и разбегались, будто термиты, в разные стороны.

— Хватит, — проскрежетал над головой голос господина.