— Итак, кошечка, — продолжает дядя. — То, что с тобой происходит — ненормально. К сожалению, я не знаю причин, но с сегодняшнего дня займусь этим вопросом вплотную. — Кристиан ловит мой взгляд, смотрит твёрдо и обнадёживающее: — Я помогу тебе, Сью, обещаю. Тебе всего лишь нужно мне довериться. До конца.

Я киваю, потому что вижу в глазах напротив абсолютную поддержку, вот только... Дальше кивка я не захожу. Что-то мешает мне поделиться с дядей догадкой Эвэрли об истинных парах. Словно я хочу оставить это нам с Риком. Только нам с ним.

Странные ощущения, но они мои. В том смысле, что мне их не навязала тяга.

Примерно на этом мы с дядей и прощаемся, а ещё через двадцать минут мне звонит Эвэрли.

Дурацкое сердце замирает на секунду при взгляде на экран, где высвечивается надписать “Придурок Эвэрли”, и начинает барабанить от волнения. Я закатываю глаза и отвечаю на звонок. Интересно же узнать, что смог узнать он.

— Через полчаса у Котлована. Прогулка не будет короткой, к сожалению, так что подготовься как следует.

Я и слова сказать не успеваю, как он сбрасывает звонок.

Рычу от досады, но всё же иду переодеваться во что-нибудь поудобнее джинсов.

Обстоятельно поговорить с Хайди и, возможно, обсудить с ней навалившиеся на меня в один миг проблемы не выходит, потому что некоторые наглые волки дали мне слишком мало времени на сборы. Но я успеваю прихватить у дяди пару пакетов крови, на всякий случай, доехать до подруги, чтобы забрать заботливо приготовленный мне рюкзак, тысячу раз извиниться перед ней за то, что оставляю её без объяснений, и заскочить по дороге в лавку "У Стэна", где готовят самые отменные бургеры и картофель-фри. Конечно же я могу совсем обойтись без пищи, если под рукой будет кровь, но я остаюсь верна себе и хочу по возможности избежать кровавой диеты.

Опаздываю я всего лишь на каких-то десять минут, но одному нетерпеливому оборотню это не нравится: челюсть сжата, как и кулаки, взгляд исподлобья горит от злости.

Таксист помогает мне с рюкзаком, затем садиться в машину и уезжает, а я разворачиваюсь к Эвэрли, чтобы он видел, как я закатываю глаза, но он неожиданно оказывается впритык ко мне и сжимает меня в своих ручищах.

По позвоночнику проходит волна тепла, принося с собой упоительное удовольствие.

— Чувствуешь? — хрипло спрашивает Эвэрли, мешая моему рассудку сбежать под шумок.

— Что? — из упрямства выдыхаю я.

— Что необходимо как-то прекратить этот бред, — рычит он, а сам тычется носом в мою шею, вызывая тревожные мурашки по моей коже.

— Ах, это, — сглатываю я сухость во рту.

Сердце в моей груди вот-вот сойдёт с рельс, потому что набрало бешенную скорость!

Нужно сделать шаг назад. Он необходим! Какой-то шаг, и всё вернётся на круги своя. Не надо вспоминать его губы на моих и жаться к нему сильней. Я сказала: не надо!

Проклятье.

— Я едва себя контролировал, разговаривая с отцом, — раздражённо делится Эвэрли, исследуя губами мою шею. — Едва вытерпел следующие сорок минут. Постоянно ловил себя на мысли обернуться и разыскать тебя. Пару раз еле успевал одуматься. Дед должен быть где-то в наших лесах, — меняет он тему и отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо. Взгляд пьяный, но в нём угадывается подобие контроля. И он, как живой, обжигающей лазерной указкой очерчивает черты моего лица. И в этом столько томящейся жажды, что у меня на мгновение перехватывает дыхание. — Сейчас легче. Можно оправляться в путь.

Эвэрли выпускает меня из своих рук так резко, что я покачиваюсь с пятки на носок и обратно, в попытке удержать равновесие. Зажмуриваюсь, делаю глубокий успокаивающий вдох и резко выдыхаю.