В пути облака расползлись по небу. Зыбкие звезды сбившись в кучу, дрожали между туч. Отряд Булавина двинулся по едва видимой дороге. Их стало не видно и не слышно. Рысаки, пофыркивая на ходу, покрылись крупным потом. Под копытами коней шуршала сухая трава.

В полночь атаман с двумястами казаков пришел к Шульгинскому городку.

– Тихо и без шума, казаки! – предупредил атаман и, осмотревшись с седла, указал: – Семен Беспалый, Никита Голый, Семен Драный и Иван Лоскут берите по полсотни казаков, чтобы одновременно ударить со всех сторон. Сигналом будет горящий факел. Когда зажжет каждая полусотня – идем в атаку.

Казаки разделились на четыре равные части. Атаман дал время, чтобы полусотни заняли исходные позиции. Через несколько минут Булавин зажег факел и заметил, что тут же загорелся второй, третий и четвертый. Атаман коротко свистнул, и торжественная тишина нарушилась.

Полусотни коротким галопом рванули к городку. Легко смяв небольшие посты на дорогах, казаки густыми толпами устремились вперед. Уничтожив на окраине городка караульных, они начали заполнять улицы. Вдоль коновязей выросли длинные ряды лошадей. Во тьме прорисовались избы, амбары и сараи с сеном.

В это время Алексеев, положив под голову ладонь, не спал. Фоме не спалось и не лежалось. Его ночью обуревали мрачные мысли. И вдруг, разорвав тишину, бахнул один выстрел, второй, третий, затем раздалась частая ружейная трескотня. Поняв что случилось, Алексеев кинулся к избе, где спал князь, перепрыгнул через плетень, затоптал разгоревшийся костер и, растолкав часового, подскочил к окну. Фома знаками объяснил Долгорукому, что в городке появился Булавин.

– В ружье! Тревога! – выскочив во двор, дико закричал подьячий Дровнин и солдаты проснулись от разноголосой стрельбы и конского топота на окраине.

– Почему не разбудили, кто проглядел? – не излив своего негодования, вскрикнул Долгорукий.

– Казаки! – блеснул взволнованными глазами Булгаков. – Прячьтесь, Юрий Владимирович!

Частая стрельба раздававшаяся со всех сторон, душераздирающий крик и беспрерывное ржанье лошадей разорвали тишину.

– Что началось? – завертел головой Долгорукий.

Князья, оглушённые ружейная трескотнёй, наспех оделись. И хотя их сердца бились часто, но страха в душе не было. Однако от сильного волнения они не сразу попадали в рукава. Схватившись за оружие, князья, сбросив сонливость, выскочили во двор.

В предрассветной темноте блеснули выстрелы. Огоньки возникали со всех сторон, пули летели роями. Скоро казаки с азартом схлестнулись врукопашную. В ход пошли пики, сабли и топоры. Солдаты не могли разобраться что происходит. Протирая заспанные глаза, они метались между избами, сшибая друг друга. То тут, то там валились раненые и убитые. Кто-то опрокинул котел с водой и по двору расползся белесый дым.

У Долгорукого глухо скрипнули зубы, он дышал часто и трудно.

– Не сдавайтесь разбойникам! – зычным голосом воскликнул он и пронзил острой саблей грудь заспанного караульного. – Падем за царя в честном бою с Богом!

Мушкет из рук солдата с предсмертным криком упал в дождевую лужу.

– Бейте их! – вскричал Булавин и с гневом указал: – Князей взять живыми!

Разбуженная выстрелами казачья старшина в нижней одежде кинулась к избе Фомы Алексеева и тут же наткнулась на облитого кровью сержанта, ведшего за узду лошадь. Встряхивая длинной мордой, его лошадь дико ржала.

Старшина кучей сбилась вокруг пешего сержанта. Петров свободной рукой оттер пот со лба. Его тело отяжелело в седле от перенесённого испуга. Ефрем, вжав голову в плечи, жалкими глазами стал жадно искать мятежников. Но сколько бы он ни щурился – никого не увидел.