– Леша, не могу, умираю, хочу платок купить, – призналась Марковна. – Займи пару тысяч родной бабке.

– Я тебе его подарю, – ответил внук.

По дороге в магазин обычно разговорчивая Тамара молчала, украдкой посматривая на Алексея. Внезапно, без предупреждения в ее душу ворвалось чувство сродни первой влюбленности, чистое, светлое, берущее в плен очарованную жертву надолго, если не сказать – навсегда. Нежность к этому мужчине растеклась по всему ее телу приятным теплом. Единственное, что ее смущало, была разница в возрасте. Алексей был лет на восемь, а то и больше, как казалось Тамаре, младше ее.

– Томочка, – окликнул женщину мужской голос, – доброе утро!

Тамара посмотрела налево и увидела высунувшегося из окна грузовика широко улыбающегося Александра Евгеньевича Близорукова:

– Доброе утро, – ответила женщина и, не останавливаясь, прошла мимо мужчины.

– Сегодня вечером в клубе дискотека, – крикнул вдогонку женщине Александр, удивленный отсутствием внимания к нему со стороны Черновой, громко, с выражением повторил: – Том, слышь, дискотека сегодня!

– Слышу, – с полным безразличием ответила продавщица и тихо добавила: – У нас каждую неделю дискотека.

– Леша, а ты на дискотеку в Санкт-Петербурге ходишь? – обратилась Антонина Марковна к внуку. – Или как там у вас называется, ночной клуб?

– Я не люблю ночные клубы.

– Почему? – поинтересовалась Тамара. – Вы не любите танцевать?

– Я не умею танцевать.

– Когда он был маленький, – вспомнила Марковна, только стоит мне запеть, он тут же начинал приседать, кружиться, прыгать, крутить фонарики.

– Бабуль, сейчас так уже не танцуют, – пошутил Алексей. Воспоминания родственников о его детстве в присутствии посторонних людей его смущали. – Я безнадежно устарел, – заметил он в надежде на то, что разговор сам собой переключится на более интересную тему.

– Вон машина с товаром едет, – заметила продавщица поселкового магазина. – Я пока буду принимать товар, вы подождите меня в подсобке. Разгрузка займет полчаса, не больше.

«Какие у Алексея Семеновича красивые глаза», – думала Тамара, сверяя количество разгружаемого товара, с накладной. «Он добрый и совершенно не жадный, решил купить Марковне платок. А ведь он дорогой, – рассматривая павлопосадские платки, продолжала размышлять продавщица. – Все-таки оставлю себе белую шаль, она освежает. Белый цвет подойдет к моему черному пальто. А что, если я пригашу Алешу на танцы? – пришла в голову женщины смелая мысль. – Нет, это неприлично, – она одернула сама себя. – Надо же было случиться такому несчастью – родиться раньше него! – сокрушалась Тамара. – Женщина должна быть младше мужчины или хотя бы одного с ним возраста. Если бы я была старше Алексея на год, ну на два, это было бы еще полбеды, а восемь-десять лет разницы – катастрофа. Почему я такая несчастная? – жалела себя Чернова. – Некоторые умные, прогрессивные женщины на разницу в возрасте не обращают внимания, – рассуждала она, стараясь найти подходящий выход из создавшегося положения, – и правильно делают. Разве можно отказывать себе в счастье? А я обращаю внимание… Дурацкое воспитание!» – заключила она.

– Тамара, – обратился к женщине водитель грузовика Григорий, – кажись, все разгрузили.

– А кардиганы? Я их не вижу. И в накладной они не отмечены.

– Забыл совсем. Кладовщик сказал: «Кардиганы на склад завезут на следующей неделе». Вот, значит, кардиганы прибудут следующим заходом.

– Хорошо, – Тамара подписала накладную и протянула ее Григорию Михайловичу. – Спасибо!

– Всегда пожалуйста, – подмигнул не молодой, но энергичный, близкий к пенсионному возрасту шофер.