– Сегодня во второй половине дня сильный дождь обещали. Дорогу развезет, – предупредила Тамара, зная о том, что Михалыч после разгрузки товара частенько заглядывает к местной вдове.

– Учту, – ответил шофер, надел на голову кепку, закурил и, сев в грузовик, добавил: – Счастливо. – Мотор старого железного коня заревел и, невзирая на прогнозы синоптиков, направился в сторону дома дамы сердца.

– Страсть – сильное чувство, его дождем не смоешь, – заметила Тамара, провожая взглядом машину.

По многочисленным просьбам наших слушателей мы запускаем новую рубрику «Любимый романс» и открываем ее песней из кинофильма «Собака на сене» – «Любовь, зачем ты мучаешь меня?». Слова Михаила Донского, музыка Геннадия Гладкого, исполняют Елена Дриацкая и Михаил Боярский. «Любовь, зачем ты мучаешь меня?» – повторила еще раз радиоведущая, и Дриацкая запела:

В голове Тамары стоял густой сладкий, как шоколад, туман любовного наваждения, она вошла в подсобку и положила на стол перед Марковной павлопасадские платки.

– Что-то я совсем растерялась, – перебирая шали, призналась Марковна. – Какой платок выбрать? Все хороши по-своему. – Леша, тебе какой больше глянется? – спросила она у внука.

– Не знаю, – ответил молодой человек и обратился к Тамаре: – Тамара, а вы как думаете, вроде синий к бабушкиным глазам.

– Да, – согласилась Тамара. – Синий к глазам очень даже… – пытаясь скрыть волнение и дрожь, она сцепила пальцы в замок и села на табурет. Щеки продавщицы продолжали гореть, глаза блестели, в горле пересохло, дыхание участилось.

– А красный – жизнеутверждающий, – продолжал рассуждать мужчина.

– Да, – снова поддержала мнение Алексея работница торговли.

– На черном фоне цветы очень выразительно смотрятся, – держа в руках черную шаль, добавил молодой человек.

– Черный изумительно смотрится, – теперь уже не в силах отвести взгляд от покупателя, Тамара приняла волевое решение выйти за периметр подсобки и отдышаться. – Я пойду лимонов вам хороших отберу. Килограмм или два? – прежде чем ретироваться, спросила она.

– Килограмм, не больше, – скоординировала действие продавщицы сосредоточенная на выборе шали пожилая дама. – Томочка, пожалуй, я возьму жизнеутверждающий. Да, он мне душу греет. Ты какой себе взяла?

– Белый.

– Белый – цвет невесты, – заметила женщина и добавила: – Лешенька, нам пора.

Алексей сделал необходимые покупки, расплатился, довольная подарком родственница взяла его под руку, и они направились к выходу.

– Я всю жизнь мечтала о таком платке, – светилась от радости Марковна. – Сбылась мечта.

– Надо было его раньше купить.

– Так их к нам не завозили.

– Я мог его купить в Петербурге.

– Леша, я ведь знаю, что денег у тебя не густо…

– Не густо, но и не пусто, – прервал рассуждения бабушки внук. – Кое-что могу себе позволить.

– Слова не мальчика, а мужчины. Ты чего там накупил? – старушка посмотрела на пакеты в руках внука.

– Конфеты, сливочное масло, карп, макароны, гречневая крупа, соль, сахар, пачка чая, лимоны, сыр. Кажется, все, – закончил перечисления внук.

– Ты как себя чувствуешь, – поинтересовалась любительница эзотерики, – после вчерашнего?

– Ничего необычного.

– Близоруков говорит Тамаре: «Привет. Сегодня танцы…» – многозначительно заметила Марковна и задумчиво добавила: – Она должным образом не отреагировала.

– Что значит должным образом?

– Она в него влюблена была.

– Значит разлюбила.

– Когда успела? – округлила глаза Марковна. – Вчера еще по нему сохла! А тут прошла, будто не заметила. – Она посмотрела на внука с надеждой, что его озарит внезапная догадка истинной причины резких перемен в настроении Черновой, но Алексей молчал. – Ну?! – протянула родственница. – Соображаешь?!