- Нам долго ещё лететь? – ловко переводит тему женщина, вгоняя меня в растерянность.

Я что-то не понимаю – она ненавидит меня за то, что разрушил их семейную идиллию с братом, или за то, что ни разу не объявился за эти годы? А может, и не ненавидит вовсе?

6. Глава 5. Эля

Перелёт проходит успешно. После того как Тимур ловко ушёл от ответов на неудобные вопросы, мы с ним и не общались больше. Какой смысл спрашивать, если человек не желает отвечать? Какой смысл разговаривать, как старые друзья, если от дружбы ничего не осталось? В тот самый момент, когда я поняла, что больше не могу «дружить».

Мы заселяемся в гостиничный номер, и я могу спокойно выдохнуть. Боялась, что сын начнёт плакать или шалить, или чего хуже – ему станет плохо в самолёте.

Мирошка смотрит мультики какое-то время, но быстро засыпает. Он устал в дороге, ещё и новые эмоции испытал.

И я тоже.

Устала.

Да и вообще сложно всё это.

Тяжело, когда прошлое наступает на пятки.

Когда ты сам вынужден взывать к нему и просить пощадить твоего маленького ребёнка.

Я не думала, что мы с Тимуром снова пересечёмся, тем более не предполагала, что он предложит помощь. Пусть это и не помощь, а всего лишь сделка. Взаимовыгодная, если можно сказать так.

Отправляю маме сообщение, что с нами всё в порядке и ложусь на кровать, желая немного отдохнуть после перелёта. Всё тело затекло, пусть и кресла были удобными. Всё-таки я ощущала себя скованной в присутствии человека, разрушившего мою семью. Я не могла вальяжно раскинуться в самолёте и посапывать, когда Тимур сверлил нас с сыном своим зорким взглядом.

Пытаюсь вспомнить, что произошло в тот вечер, но не могу.

Помню, что Тимур помог мне добраться до дома, а потом я проснулась одна.

Его рядом не было.

Однако Ринат обвинил меня в измене и ткнул носом в фотографии, на которых я якобы предаюсь любовным утехам с его братом.

Я пыталась объясниться, но никто не захотел слушать.

Возможно, они вдвоём решили избавиться от меня? И сделали это. Просто искали громкий повод, чтобы не выставлять меня просто так.

Тяжесть появляется в висках и с силой пульсирует, как только я снова пытаюсь вспомнить. Я не могла настолько уйти в беспамятство, чтобы изменить мужу. Не позволила бы себе подобного.

На глаза наворачиваются слёзы, и я смаргиваю их. Влажные дорожки на щеках уже давно ничего не значат для меня. Если раньше они помогали выплеснуть боль, то теперь – нет.

Жужжание телефона под ухом отвлекает меня от желания раствориться в немой тишине и слиться с ней.

Пусть номер и незнакомый, но не могу отклонить звонок, потому что он может быть по работе. Или от журналистов… Вдруг, решили получить больше подробностей нашего расставания с Гориным? Вот только больше я не стану выступать. Пусть Ринат живёт дальше, как хочет. Мы с сыном не станем препятствовать ему строить свою личную жизнь. Впрочем, мы и не препятствовали никогда. Даже теперь я не стала бы обращаться к журналистам, если бы мужчина выслушал и помог.

- Алло, - отвечаю тихонько, чтобы не разбудить сына, а сама кошусь на него, беспокоясь, что потревожу чуткий сон ребёнка.

Возможно, Тимур прав, и я чрезмерно опекаю Мирона?

- Эля, мы с тобой должны встретиться и ещё раз поговорить.

Ледяной голос, от которого земля ушла бы из-под ног, если бы я стояла. Меня пробирает, словно тысячи мелких льдинок вонзаются под кожу.

Я ведь хотела просто оставить его в покое.

- Ринат, не о чем уже говорить. Ты дал понять, что не собираешься помогать своему сыну.

- Это не мой сын! – рычит мужчина. – Однако я передумал.

Сердце заходится в бешеном ритме.

Как он смеет отвергать своё отцовство?