Невысокий старичок Иван Анисимович выдал нам пульки в коробках из-под спичек и отечески посоветовал:

– В слона не стреляйте. Он хоть и большой, и попасть в него легко, но он редко падает. Никогда почти. А вот утка грохается, даже тогда, когда пулька просто в стенд ударяется.

– Не хочу я в живность стрелять, – сказала Настя, – сразу ваш слесарь Агафонов вспоминается.

– Тогда пуляй в буржуина с мешком долларов, – посоветовал я, – распалишь в себе классовую ненависть.

– А зачем? Слушай, а почему Агафонов – такой добрый, а ему так не везет в жизни?

– Это как посмотреть, – заметил я, – лично ему свое существование очень даже нравится. И здесь как-то в тире он по всем подряд палил после того, как мы коньяку откушали.

– Ну, так то после того… А вообще мне его жалко.

В конце концов, мы завалили даже слона. Безо всякого коньяка.

– Сидишь? – ввалился ко мне в каморку Агафонов, – И не знаешь ничего. К нам сейчас бедуины приедут. Врачи индийские. Опыт перенимать.

– Бедуины – они в Африке, – поправил я его осторожно.

– А Индия где? – удивился слесарь, – Хотя разницы никакой…

Врачи из Дели действительно появились у нас как раз перед обедом. Заранее, наверное, подгадали. Четверо бородатых, худеньких и узнаваемо смуглых эскулапов побродили по нашим палатам, посетили операционную и кабинет физлечения, после чего их отвели в столовую, где уже были заранее накрыты столы, и следов больничного обеда не осталось вовсе. Сергей Николаевич по такому случаю отозвал меня с поста:

– Будешь присутствовать. Мало ли кого сюда занесет. Больные у нас разные, и в тихий час шатаются везде.

– А шлагбаум кто открывать будет?

– Агафонова посади. Если он трезвый, конечно.

Для шлагбаума состояние слесаря было еще подходящим., так что я с легким сердцем отправился в столовую.

Застолье шло чередом, как говориться, обычным. Сначала Сергей Николаевич неожиданно гладко произнес тост за российско-индийскую дружбу, не к месту, правда, упомянув Киплинга. Хорошо, хоть про Маугли умолчал. Но гостям понравились, один из них, наверное, самый главный, на не совсем русском языке сказал, что город наш ему понравился и больница тоже, а в особенности – попугай Кеша. Тут напряжение за столом растаяло, пошли негромкие, но оживленные разговоры на разные темы, а уж когда главная наша повариха тетя Катя вынесла огромное расписное блюдо с пельменями, индийцы и вовсе рассыпались в комплиментах. Я сидел в уголке зала, за небольшим клеенчатым столом, куда обычно ставили стаканы с добавкой компота. Сюда же тетя Настя заботливо поднесла отдельную тарелочку и мне, а так же чайную чашечку, выставляя которую она негромко предупредила:

– Там, Андрей, не чай вовсе. Так что ты осторожнее. Не сидеть же тебе насухую-то, ты ж цыган этих охранять не нанимался.

– Индийцы это, – поправил я ее без особого энтузиазма, – очень умная и древняя нация.

– А я читала, что все наши цыгане как раз оттуда. И похожи. А этих одень в тряпье, весь их ум и пропадет…

И тут бабахнуло.

Я выскочил в коридор. Там, действительно, клубился белый густой пар и влажно пахло мокрой побелкой. Вот тебе и дружба народов.

Индийцы, на удивление, под стол разом не полезли, а просто уставились на Сергея Николаевича. Тот, в свою очередь, предоставил их успокаивать заместителю Павлу Павловичу (вот этот действительно испугался, даже вспотел), а сам энергичным шагом пошагал ко мне:

– Дверь в столовую закрой. А то подумают, что у нас тут теракт какой-нибудь.

– А что ж это?

– Да труба там отопительная. Задвижку там выбивает. Сто раз Агафонову говорил заменить… И-эх… Будет мне сегодня удаление аппендикса в минздраве…