Наместник присмотрелся к широкому лбу и увидел углубление, похожее на закрытое веко.

«Точно, это глаз… Третий. Совсем забыл, что у некоторых, особенно у наследников правящих семей автохтонов, он появляется ещё в яйце… Мол, помогает лучше взаимодействовать с Колом и влиять на подчиненных. Фу, какая же гадость!»

Когда она открыла рот, Зенон окончательно удостоверился, что перед ним не человек.

Зубы-лезвия обрамляли безгубый зев, сложившийся в подобие улыбки. Строение челюсти имело сходство со змеиным, что наводило на мысль о её способности поглощать даже довольно крупную добычу.

«Хоть ростом на пядь ниже среднего мужика в сорок вершков41… всё равно может махом сожрать. А вот я с ними буду почти на одном уровне. Может, сейчас это и хорошо».

К нему приблизилась та, ради которой всё это представление и затевалось. Венец из тонких травинок на её голове переливался собственным зеленоватым светом. Распахнула плащ, обнажив мягкий бело-зелёный живот. Короткие массивные ноги оканчивались ластообразной ступнёй с четырьмя когтистыми пальцами, соединёнными плотной перепонкой.

В отличие от нагов, автохтоны имели менее длинный, но при этом весьма мощный хвост. Он расширялся и уплощался на конце, подобно рыбьему. При этом Зенон не раз видел, что они плавали, используя довольно примитивный метод, характерный для засадных охотников: отталкивались от воды и извиваясь всем телом.

Превозмогая внезапный приступ омерзения, наместник встал и с улыбкой подошёл ближе.

Эста, в отличие от соплеменников, понимала язык людей и знала их обычаи. В знак приветствия она подняла руку с двумя парами хватательных пальцев.

– Сдравствуй, Сенон! Я в востолге от этого места – так тепло и влас-сно, – и красно-жёлтый гребень расправился на её голове поверх венца.

– Радостно слышать, о великая эста Вэ’анди.

– Ласскасывай о пледлосении, – она широко взмахнула рукой и опустилась в кресло. Зенон последовал её примеру.

Всё её тело покрывали внахлёст мелкие ромбовидные чешуйки. На груди и руках они были килевидными, а от рёбер до ног – гладкими.

– Я глубоко уважаю ваш народ и восхищаюсь биологическими технологиями, позволяющими выживать в самых сложных условиях. Приведу маленькую летописную справку буквально на долей42 тридцать, не больше… Не против? Благодарю, – не дожидаясь ответа, Зенон продолжил: – Ещё со времён Войны Богов я высоко оценил возможности ваших старших братьев – нагов. И до сих пор поддерживаю связь с одним из них…

Вэ’анди прервала его, поморщившись и подняв покрасневшую ладонь.

– Ка43! Не намелена слусать эти длинные глупые слова.

– Конечно, мы должны более… – склонив голову, затараторил Зенон, но она снова не дала договорить.

– Мне не надо ни исвинений, ни унисения, даже объяснений твоего ис ряда вон выходясего поведения.

Зенон удивленно приподнял брови. Он не собирался извиняться, но и не хотел спорить. Жестом предложил собеседнице говорить дальше.

– Ты пледал слово данное своим хосяевам. Мне просто невдомёк, посему и ты, и твои люди, – лицо исказилось, будто она резко ощутила что-то неприятное во рту, – есё не пледаны смелти. Но не буду говолить об этом – я думаю не о себе, а о своем налоде. Жиснь к югу от стены стала тяселой, и восстановить все наши потели – моя судьба. Но… нусдаюсь в помоси, увы, – она кашлянула и снова скривилась. – Плошу помоси у людей… Но ты обесал! Ососнаешь, какие усасные события плоисходят сегодня? С севела дуют холодные ветла. Ладиация лазлушает Семлю там, где ластут насы длева жисни, олужие, еда, тлансполт. Два голода усе погибли. Да и Гбаинен сколо умрет… Аскеалап есё выделжит. Но появилось лусшее место. Я долго билась са право быть эста там. Но нусны длузья, готовые уселдно тлудиться вместе. Сами мы не сплавимся, нас мало… – она замерла и бросила на него косой взгляд.