За окном шумел дождь. Я закрыла глаза и представила питерские улицы – мокрые, блестящие, как будто покрытые лаком. Сердце ёкнуло от волнения. Я натянула одеяло до подбородка и свернулась калачиком, пытаясь уснуть.

На следующее утро я поехала на вокзал. Билеты на поезд точно были в наличии – я проверяла на сайте трижды, обновляя страницу, пока Катя спала. В кармане жгло пять тысяч рублей – все мои сбережения, пахнущие краской из подпольной мастерской, где я неделю красила стены. Вокзал встретил меня гулким эхом громкоговорителей. Я пробиралась сквозь толпу, когда вдруг почувствовала на себе тяжелый взгляд. У колонны с расписанием стоял парень в черной кожаной куртке. Не просто смотрел – изучал, будто сверлил рентгеном. Его шрам над бровью белел, как шов на старой кукле. Когда наши взгляды встретились, он не отвел глаз – только медленно провел языком по губам, словно пробуя мой страх на вкус. Я резко отвернулась, сжав деньги в кулаке.

"Один билет до Питера", – голос прозвучал хрипло.

Кассир что-то пробормотал, протягивая бумажный прямоугольник. Обернувшись, я снова поймала тот взгляд. Теперь он стоял ближе, опираясь о турникет. Его пальцы барабанили по металлу в такт моему сердцу.

"Василиса…" – послышалось мне сквозь шум толпы. Или просто переволновалась.

Я рванула к выходу, не оглядываясь, но спиной чувствовала – он наблюдает. Как хищник, уверенный, что добыча уже в ловушке. Дверь квартиры захлопнулась за мной с глухим стуком. Я прислонилась к косяку, чувствуя, как дрожь в коленях наконец отпускает. В прихожей пахло лавандовым средством для пола – Катя снова затеяла уборку.

– Ну что, билетный магнат, – раздался её голос с кухни, – или тебе в Питер теперь только на золотой карете?

Я сняла кроссовки, оставляя на линолеуме мокрые следы. В дверном проёме появилась Катя с чашкой чая в руках. Увидев моё лицо, её улыбка застыла.

– Что случилось?

– На вокзале… – я провела языком по пересохшим губам. – Там был какой-то тип. Смотрел, будто знает меня. Со шрамом вот здесь. – Пальцы сами потянулись к брови.

Катя поставила чашку так резко, что чай расплескался на столешницу. Её глаза на мгновение стали стеклянными – я бы поклялась, что в них мелькнул испуг.

– Ну и? – она слишком быстро начала вытирать лужу тряпкой. – Мужики вечно пялятся. Особенно на таких…

– Кать, он назвал меня по имени. – Я схватила её за запястье. – Или… Мне показалось. Но его лицо… Чёрт, я будто видела его раньше.

Катя резко дёрнула руку. Её пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони.

– Хватит параноить! – она засмеялась, но смех звучал фальшиво. – У тебя биполярка, а не ясновидение. Выспишься – забудешь.

Она развернулась к раковине, начав с яростью мыть уже чистую чашку. Я видела, как напряглись её плечи под тонкой майкой – будто готовилась к удару.

– Ладно, – я сделала шаг назад. – Наверное, правда показалось.

Катя не ответила. Только плечи её чуть расслабились. Вода продолжала бить по фарфору, смывая несуществующие пятна.

Глава вторая

Катя не смогла поехать провожать меня на вокзал.

– Аврал на работе, – она кусала губу, перекладывая скомканный лист из руки в руку. – Чёртов заказчик…

Мы стояли на пороге нашей квартиры, и я вдруг с ужасом осознала, что впервые за двадцать три года еду одна. Без её вечного «надень шапку», без её смеха в телефон, когда я теряюсь в новых местах.

– Ладно, – Катя сунула мне в сумку сверток с бутербродами. – Ты же…

– Не потеряюсь, – фыркнула я.

– Не то. – Она вдруг обняла меня так крепко, что заскрипели рёбра.

Такси уже гудело под окнами. Катя отстранилась, резко провела рукой по глазам: