– Можно спрыгнуть самому, – ответила Анна.

– Но это совсем не разумно, – растерялся старик.

– Зато я не нарушу ваши законы этики.

– С точки зрения этики любая жизнь представляет ценность, в том числе ваша.

– И все равно того, кто толкнет, осудят, а того, кто прыгнет, – нет. Разве я не права?

– Понимаете, Анна, мы не можем менять одну жизнь на пять жизней. У задачи с вагонеткой нет правильного решения, как бы мы ее ни сформулировали. Мы возводим неприкосновенность жизни каждого человека в ранг принципа, ведь только так мы можем существовать как общество. Мы не можем обезличить людей и работать с количествами, не можем говорить на языке выгоды. Вероятно, даже самый неэтичный эксперимент можно рационально оправдать. Но как только мы забудем о том, что мы люди, все изменится. Если мы перейдем черту, откажемся от принципов, в конечном счете никто не выиграет. Я хочу, чтобы вы запомнили это.

Когда студенты сдали работы и ушли, старик долго стоял у микрофона и смотрел на ряды опустевшей аудитории. В то время как Анна хотела проявить себя и не видела преград на пути к цели, он мечтал о том, чтобы мир никогда не погрузился в хаос.

После экзамена студенты разошлись по домам и комнатам общежития, а Анна сидела на скамейке перед учебным корпусом. Она была в трауре: черная куртка, черный шарф, под темно-серой шапкой темные волосы, покрытые белыми хлопьями снега. Черные глаза равнодушно смотрели, как кружат в вальсе крупные снежинки и как ветер лениво качает ветви разукрашенных елей. Все, что радовало окружающих, не приносило ей никакого удовольствия. Как ни странно, даже закрытый экзамен.

Анна долго ломала голову над содержимым первого файла. Ключом к разгадке был сам Марк. Нужен был только подходящий момент, чтобы спросить, что это все значит. Может быть, рано или поздно он сам признается. Марк ведь такой доверчивый, думала Анна. И пусть! Пусть это и есть тот самый рецепт нового человека, о котором все говорят. Анна больше не боялась этого. Она долго думала и пришла к выводу, что наука стоит жертв, даже если этими жертвами будут живые люди. Сколько можно стоять одной ногой в прошлом и прислушиваться к мнению этих стариков? Если поначалу Анна пыталась вообразить себе трагедии этих несчастных, теперь ей было все равно. Она готова была поддержать Марка, если это окажется правдой.

Анна долго не притрагивалась ко второму файлу, который прислал ассистент. В итоге он озадачил ее не меньше первого. Это был конспект с химическими формулами, заметками и какими-то расчетами. Как она поняла, Марк изучал свойства некоторого вещества. Поиски в просторах сети ни к чему не привели: никаких данных про это вещество не было в открытом доступе.

И теперь, после экзамена, Анна думала о том, что ей удалось выяснить. «Если верить этим выводам, – рассуждала она, – то вещество, которое вывел Марк, блокирует часть сигналов в миндалину и гипоталамус – области мозга, которые отвечают за эмоции, сон и так далее. В итоге свободные ресурсы мозга идут в ствол и префронтальную кору, то есть идут на контроль над основными жизненными функциями и умственную деятельность. Разве это не то, что мне нужно? Я же смогу вовремя остановиться. Эффект зависит от количества употребленного вещества прямо пропорционально, а химическая зависимость не возникает. Почему не смогу?»

В руках Анны было решение всех ее проблем. Дело оставалось за малым: добыть реагенты, найти лабораторию, где можно получить это вещество – и оно изменит ее жизнь. Она была уверена, что справится с синтезом сама: не зря столько лет учила химию.