Вдруг мое тело скрутил рвотный позыв, и я отвернулась к стене, потому что на миг мне показалось, что он наполнен кровью.

Пахнуло трупной вонью.

Что-то не так.

Надо уходить.

***

Новый приступ тошноты застал меня врасплох.

Головная боль усилилась.

Именно из-за этих жутких приступов я стараюсь жить, как затворница, стараясь никуда далеко не уходить из дворца.

Может у меня опухоль в голове растет, поэтому у меня что-то происходит со зрением?

Почему я вижу эти странные вещи?

Я потерла глаза.

Вот сейчас мне показалось, что у подошедшего к нам молодого человека вместо головы – расколотый череп.

Я снова ощутила острый рвотный позыв и бегом помчалась к стене в поисках какого-нибудь горшка, невежливо растолкав прихорашивавшихся там незнакомых девиц.

– Твоя подруга красивая, – сказала мне одна из них, расправляя складки на платье. – Не то, что ты. Ни кожи, ни рожи. Кто тебя сюда вообще пригласил?

Вдруг я опешила и застыла на месте, словно пораженная громом – из-за жуткого страха.

Что-то снова произошло с моими глазами.

В отражении зеркал, висевших на стене, я увидела вместо девушек – уродливых старух, покрытых струпьями, с гнилыми зубами и седыми волосами, сквозь которые просвечивали окровавленные черепа.

Меня снова чуть не вырвало, но я вовремя совладала с собой, на миг прикрыв глаза.

Когда я их открыла, девицы исчезли.

Я тут же вернулась в центр зала, где теперь играла медленная музыка.

Прекрасные юноши и девушки кружились в танце, заключив друг друга в нежные объятия.

Я искала взглядом свою госпожу.

Вдруг мелькнуло ее платье – она танцевала с красивым молодым человеком в черном атласном камзоле, и чем больше я смотрела на него, тем меньше он мне нравился.

Волосы длинные, черные. Лицо бледное, квадратное. Скулы резкие, жесткие. Губы узкие, красные. Глаза темные и зияют, как две дырки. И улыбается он неприятно, будто скалится. И вцепился в мою госпожу так крепко, будто он клещ, а не человек.

И что это он делает? Хочет поцеловать госпожу? Или… укусить?

Срамота. Нет. Так дело не пойдет.

Я резко бросилась к царевне Белаве, чтобы оттащить ее от этого подлого изверга, и она, радостно хохоча, с трудом облокотилась о мою руку, будучи уже вдрызг пьяной, так же, как и лесничий, а, может, даже и сильнее.

Юноша бросил на меня сердитый взгляд. Левую половину его лица изуродовала недобрая ухмылка. Он заправил за ухо прядь черных волос и вдруг резко и громко хлопнул в ладоши.

Музыка оборвалась. Свет погас. Замок погрузился в кромешный мрак.

– Госпожа! – испуганно позвала я. – Нам пора домой! Идемте! Где же вы?

Я вытянула вперед руки и беспомощно шагнула в черную пустоту, упершись ладонями во что-то твердое и холодное.

Металл.

– Никто никуда не пойдет, – ответил мужской голос.

Вдруг тьму осветило багровое пламя факелов.

Я стояла напротив того самого неприятного молодого человека, который теперь был одет в черные доспехи.

Госпожа без сознания лежала на полу у его ног.

Я бросилась к ней, но меня схватили мужчины в черном, больно заломили руки и поставили на колени.

От страха я онемела, горло свела судорога.

Я хотела позвать на помощь, но не могла.

Мы стояли в руинах старой твердыни. Над головой в черном небе мерцали звезды. Было холодно. Дул ветер.

Куда все делось?

Я отчаянно замотала головой.

– Почему не спит? – спросил один мужчина в черном другого.

– Потому что ничего не пила. Я наблюдал за ней. Странная девка.

– Отведи к остальным, – приказал черноволосый юноша с жесткими чертами лицами и снова заправил прядь волос за ухо. – Ты же видишь меня, верно? – вдруг спросил меня он и вцепился рукой в мой подбородок, чтобы заглянуть в мои полные ужаса глаза.