Драган полоснул ногтем свое запястье, сцедил в кубок с вином кровь, затем надрезал мое и добавил к напитку, прошептав какое-то заклятие, после чего заставил меня выпить эту дрянь.

– Что это?

– Обещание. Если нарушишь его – умрешь, – с ухмылкой ответил охотник.

– А если его нарушишь… ты? – с недоверием спросила я, зажимая пальцами свой порез.

– Я продолжу жить, как ни в чем не бывало. На меня кровавое колдовство не действует, – сказал он и гаденько улыбнулся.

– Значит, ты можешь предать меня в любой момент.

Драган вдруг перестал улыбаться и серьезно посмотрел на меня.

– Верно, – ответил он и вдруг дико захохотал, только вот мне было совсем не смешно.

Всю ночь я спала на полу, укутавшись в плащ охотника.

Утром он пообещал посадить меня на цепь, и я решила, что он шутит.

Ничего подобного.

Я подскочила от внезапного холодного прикосновения Драгана, когда он надел мне на шею металлический ошейник с массивной цепью.

– Пора вывести тебя в свет. Упыри жаждут увидеть мою новую игрушку, – с довольной ухмылкой произнес он, облачаясь в черный атласный кафтан, украшенный россыпью мелких алых камней, похожих на капли крови.

Он швырнул на пол комплект такой же красно-черной одежды, точнее, ее обрезки.

– Надень.

– Нет.

Охотник резко дернул за цепь и подтащил меня к себе, из-за чего моя рана на запястье снова открылась.

Вдруг Драган смазал мой порез бурого цвета мазью, похожей на жир, и кожа стала гладкой и ровной, словно и не было никакой раны.

Чудеса.

Или какая-то магия.

– Даже не думай показывать свой норов, – тихо предупредил меня он, зло прищурив темные глаза. – Упыри не прощают ошибок. Они – не я. Запомни это. Я самое доброе и милое существо во всем Данморе. Я здесь единственный, кто не пытает своих слуг. Чужих – да, бесспорно, но своих – никогда. И если сейчас на прогулке ты выставишь меня в дурном свете – будешь капризничать, звать на помощь, пытаться сбежать, то подпишешь себе нечто хуже смертного приговора. Упыри ненавидят людей, особенно – ведьм. Ненавидит сильнее, чем собственное отражение в зеркале, которого, кстати, лишены. Обычно ведьмы не поддаются их грязным кровавым чарам и видят то, что упыри пытаются скрыть ото всех и, самое главное, от самих себя – все они давно и безнадежно мертвы. Данмор – это мир цветистой лжи, которую сейчас на прогулке ты и будешь внимательно изучать. Будешь смотреть на тех, на кого я укажу, и запоминать все детали, ничем и никак себя не выдавая. Я понятно объясняю?

Теперь Драган молча буравил меня полным ненависти взглядом.

Я кивнула, судорожно вцепившись в крошечное платье, сшитое из лоскутков его одежды.

Я переоделась, сгорая от стыда, ведь охотник и не думал отворачиваться, придирчиво изучая мое телосложение.

В итоге он покачал головой и заботливо накинул мне на плечи свой черный плащ. Против воли меня пронзила теплая волна благодарности к этому чудовищу, ведь он позаботился обо мне и моих чувствах.

– Стыдно с такой уродливой служанкой благородным господам-упырям показываться, – сквозь зубы процедил он и распахнул дверь спальни, потащив меня за собой на цепи.

– Иди впереди меня, иначе хлыстом огрею. В Данморе нельзя медлить или стоять на месте, а то мгновенно кровь высосут, – проворчал мне в спину охотник, толкая в пеструю толпу гниющих разодетых господ.

Оказалось, что дверь спальни Драгана вела в огромный чертог, потолок которого терялся где-то в черной выси.

По зале важно прогуливались благородные господа, выгуливая на цепях, словно собак, своих замученных слуг.

Вдруг взгляды разукрашенных живых мертвецов в черных плащах впились в меня.