– У девушек всё хорошо, разбили шкафы на части, сидят на них, болтают, – доложил он.

– Прямо так? – рассмеялась Корда. Андориан серьёзно кивнул.

– Мы с Урфидом тут хотели узнать: что вы конкретно сейчас предлагаете делать для укрепления нашей обороноспособности?

– Что ров вырыть не получится, понимаю, – вздохнул молодой человек. – До следующего удара к холоду привыкнуть не успеем. Давайте хотя бы перед входами преград навалим.

– Неужели думаете, что те, кто подойдёт к дверям, окажутся неспособными разворотить эти заслоны?

Андориан задумался. Вскинул глаза.

– Вода…

– Кончается для питья, дорогой мой.

Молодой человек огляделся, упал на низкую скамейку у стены, обхватил голову руками.

– Что делать прикажете… – пробормотал он.

– Это вы-то? – испугалась девушка. – Что-нибудь придумаем…

– Что, Корда? – Андориан поднял голову, горько усмехнулся. – Вот вы сейчас согласны со мной, что надо действовать, а придёшь через пару часов – ровно противоположное… Простите! – тряхнул головой. – Я увлёкся.

– Нет, вы правы, – Корда медленно опустилась рядом с ним. – Мы все такие. Ужасно, правда? Правда. Но какими ещё прикажете быть, когда надежды не видно? Вам хорошо, вы верите… А я устала.

Что говорю… – пробормотала она, глядя перед собой. – Вы только не обращайте внимания, пожалуйста. Вот помните… в ту первую восьмерицу вы с Гароном говорили нам о предателях. О тех, кто не хочет… не ждёт. Даже представить страшно… но просто подумайте: а что, если предатель на самом деле – я?

Извините…

Андориан сидел недвижно, не глядя на неё, с лицом, искажённым, точно от боли. Потом будто очнулся. Посмотрел на девушку. Помолчал. Проговорил:

– Это хорошо, что вы сказали. Если вы так думаете, значит, надежда остаётся. Вы на меня тоже не обращайте внимания, просто… Буст сегодня по дороге сюда признался в том же.

– Ура, будет битва! – от избытка чувств Лиситта несколько раз высоко подпрыгнула на месте.

– Знаете ли… – пробормотал Урфид. Доканчивать не стал.

Гарон с Андорианом стояли у окна, наблюдая развёртывающуюся картину.

– Может, постоят и уйдут? – с надеждой покосился на соседа Седоз.

– Разумеется, уйдут. Когда вышибут двери и съедят нас, – усмехнулся тот. Нет, сам-то до чего докатился… В жизни не сказал бы такого при женщинах.

– Знать бы хоть, как они называются… – Андориан задумчиво тёр подбородок.

– Чтобы вежливо предложить капитуляцию и выкуп дохлыми воронами за сохранение жизни? – полюбопытствовала Лиситта.

– Как ты выражаешься! – вполголоса ужаснулась Корда.

– Как хочу, так и выражаюсь, – через плечо огрызнулась Лиситта, на мгновение оторвав взгляд от всегда прежде пустынного поля перед замком, теперь кишащего надвигающимися странными, явно недружелюбными животными с головами псов и телами коней. От висящих лохматых ушей шли по шее длинные свалявшиеся гривы, из-под которых высовывались крепкие жилистые ноги с громадными копытами. «Тараны ещё те», – вертелось в головах у всех шестерых.

Первым мысль озвучил Седоз.

– Были бы двери железные… – тоскливо добавил он. Корда проглотила упрёк, зная, что он заслужен: была, сто раз была возможность укрепить и двери, и подступы. Поздно…