Жена не выдержала гнета пропахшего детским онкологическим отделением прошлого и ушла. Он не держал ее и позволил спокойно идти на свет новой жизни, не споткнувшись о выпавший из его гардероба скелет, имя которому было – «Твой муж – известный и успешный наркоторговец». Благо что врожденная ответственность Лазарева и его величество Случай не дали ей ни одного повода заподозрить его наличие, и он был благодарен им за это.

Жена от него ушла, но с ним все так же коротал серо-железобетонные дни его оставшийся как память о дочери по-собачьи верный бизнес, побочные эффекты которого дарили ей частичку огромного пазла счастья и который приносил более чем хороший доход. Одинокую жизнь он начал с того, что без сожалений ушел с постоянной работы пресловутым менеджером по продажам и с головой погрузился в омут, в густых и мутных водах которого его уже давно ждали проверенные клиенты, которыми в будущем станут прячущиеся под маской безупречности звезды и известные личности, завидующие его сомнительным для простого человека успехам коллеги и выработанный им самим свод правил, которому он не без удовольствия беспрекословно подчинялся:

– Никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах не пробовать товар. Трезвый дилер – лучший дилер.

– Никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах не привязываться к клиентам. Хладнокровный дилер – лучший дилер.

– Никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах не жертвовать качеством товара. Ответственный дилер – лучший дилер.

Его зовут Андрей Лазарев.

Ему тридцать.

Два года назад его пятилетняя дочь умерла от рака крови.

Полтора года назад он развелся с женой.

Он – наркоторговец.

Его любимое правило:

Мертвый заживо дилер – лучший дилер.

Если спросит Бог: «Чего ты хочешь, бро?»

Хочу забыть боль; я хочу на танцпол,

Где светит стробоскоп красным-синим —

И девочки красивые.

Господи, отвези меня…

ЛСП и Pharaoh – Амнезия

Гипертрофированные тени мужских фигур сочатся по облитому серостью дождя асфальту Невского проспекта. Их насквозь прокалывают острые огни проезжающих мимо машин. Пахнет бензином, осевшим на лужах радужными пленками, а еще скошенной травой и любимым запахом петербуржцев – бесконечной прогорклой сыростью, стелющейся на пиджаки и пальто вечно спешащих куда-то прохожих микроскопическими хрустальными подвесками дождевой люстры. Нева течет густыми черными волнами в своих бетонных тисках, освещаемая тусклым мерцанием насмешливой полной луны, едва пробивающейся сквозь угольную вату облаков.

Тихополь утопает в каком-то особенно домашнем, уютном рыже-желтом свечении закатывающегося в свою молочно-белую облачную постель провинциального солнца. Травы тихо отдаются в ласковые реки рук нежного вечернего воздуха. Эгоистичная южная жара сменила гнев на милость, ненадолго перевоплотившись в пьянящую сладость кроткого майского вечера.

Выкуривая далекие светлячки своих сигарет и одинаково торопливой походкой приближаясь к нервирующей ослепляющим дымом ультрамариновой вывеске и пульсирующему от битов танцевального трека зданию, двое о чем-то оживленно разговаривают. Дошагав до него, они втискиваются в пахнущую потом, хрустящими зелеными купюрами, дорогим алкоголем и сексом цветастую толпу, нагло проигнорировав стоящего на входе секьюрити. Деньги – это всегда универсальная карта клиента даже там, где она не требуется. Элита имеет полное право бросаться в омут разврата без предварительного разрешения.

В доме, к привычным звукам которого, вроде скрипа несмазанных дверей и микроскопических взрывов нагретого для жарки оладий масла и к которым четыре года назад добавился еще и один из самых счастливых – детского крика, тоже пахнет крепким табаком. Наталья, умиротворенно улыбаясь после все же увенчавшихся успехом попыток уложить неугомонную дочь, вносит в столовую блюда со свежеприготовленными составляющими ужина, и их ароматный дымок вступает в спор с сигаретным дымом, сливаясь в сочетание запахов, которое стоило бы назвать «реальный запах российского уюта». Она целует мужа в губы: