– И почему же не выпросил? – снисходительно повела плечом Новосильцева.

– Я же сказал вам, Николай Романов испугался: подпишет мир – Антанта немедленно скинет его с трона.

– И без того скинула, – ворчливо сказала Новосильцева.

– И без того, – согласился голландец.

И предложил выпить еще.

– Иначе то, что я вам сейчас скажу, вас просто собьет с ног, – предупредил он. – Про Временное правительство. И тот же сепаратный мир.

– А коньяк поможет мне устоять? – не поверила Новосильцева.

– Еще как поможет, – внушительно заверил Грондейс.

– Ох, – печально вздохнула Новосильцева. – Надеюсь, ваша супруга не узнает, как вы тут спаиваете одиноких женщин.

– Все от вас зависит, – обнажил хищные азиатские резцы голландец.

– Тогда по глотку и – довольно.

– … Итак, уже на одном из первых заседаний Временного правительства генерал Маниковский, управляющий военным министерством, заявил: немедленный мир с немцами! Сепаратный, конечно. Иначе его подпишет следующее правительство. Получился небольшой скандалёзус. Но, посовещавшись, члены правительства пришли к выводу: Россия воевать больше не способна. Хотя бы по одной причине: Россия набрала слишком много долгов у союзников, за интересы которых она и воевала. Кажется, в мировой истории не было более идиотской ситуации. Как ни крути, надо подписывать.

– И почему же не подписали?

– Братья-масоны не позволили. Уже через неделю в Петроград примчался французский министр вооружений Альбер Тома. И сначала угрозами, а потом натуральными слезами выдавил из презренной кучки адвокатов обещание воевать до последнего русского солдата. Министр-социалист и крупный масон даже на колени стал перед собратом по масонству Керенским. Вы следите за ходом моих мыслей?

– Еще как слежу! – обиделась Новосильцева. – Никто еще не следил за вашими мыслями так, как я. Только какой вывод?

– Простой, – заявил Грондейс. – Любое правительство России неизбежно пошло бы на сепаратный мир. Кроме самоубийц.

– Допустим, мир, – согласилась Новосильцева. – Но на каких условиях?

– Вот замечательный вопрос! – обрадовался Грондейс. – Прежде чем обсуждать с немцами условия, Ленин обратился к странам Антанты с официальной нотой. Он спросил: могут ли большевики рассчитывать на помощь Антанты, если они согласятся возобновить боевые действия на Восточном фронте.

– И в ответ?

– И в ответ получил какишь… нет, кукиш, как у вас говорят.

– Идиоты! – возмутилась Новосильцева.

– Идиоты, – охотно согласился Грондейс. – Но только на первый взгляд, – добавил он. – Поначалу британский премьер Ллойд-Джордж и американский президент Вудро Вильсон ухватились за идею признать большевиков и заключить с ними военно-политический союз. Но… свои же в правительстве их и смяли.

– Идиоты, – повторила Новосильцева, обнаружив, что язык у нее движется не так свободно, и глупо хихикнула.

– Не говорите так! – возразил Грондейс. – У противной стороны тоже расчет – серьезный. Обоснованный. Большевики, оставшись без армии и союзников, подписывают мир и автоматически становятся врагами Антанты. Теперь их можно на законном основании хорошенько проучить. Точнее, раздавить, а вашу страну рассовать по карманам. Ведь всего пару месяцев назад, 23 декабря 1917 года, после первого предварительного заседания в Брест-Литовске, Британия и Франция заключили договор о разделе России. Англичане претендовали на Кавказ с его нефтью и на Прибалтику, французы захотели угольный Донбасс, Таврический край и Крым.

Он помолчал.

– Знаете, кто такой Роберт Брюс Локкарт? – неожиданно спросил Грондейс.

Новосильцева подумала.

– Британский консул. Шпион из Ми-6. Кажется, чекисты обвинили его в заговоре.