– Как же вам это удалось? – спросил Павел.

– Хотите знать подробности? – оживился Майкл Уолсон. – Пожалуйста… Дело в том, что по закону страховые компании должны возмещать ущерб, причинённый некоторыми природными явлениями, в том числе ветром, а вот защищать граждан от последствий затопления – обязанность федеральных властей. Поскольку после нашествия «Катрины» восемьдесят процентов Нового Орлеана оказалось под водой, оценщики, нанятые страховщиками, естественно, списали всё на потоп. В страховых выплатах пострадавшим отказали. Тут, как это обычно бывает, появилась не в меру ретивая юридическая фирма, которая затеяла подробные метеорологические исследования, чтобы доказать, что основной ущерб домам в Луизиане нанёс сам ураган, а не вода, которая подошла к городу лишь несколько часов спустя…

– И что? – нетерпеливо спросил Павел. – Удалось доказать?

– В целом да, но бойкой юридической фирме, при том пафосе, с которым она защищала ставших бездомными жителей, не хватало эффектного и громкого разоблачения, чтобы раз и навсегда заклеймить жадных и беспринципных страховщиков и заставить их раскошелиться, – продолжал рассказывать Уолсон. – Я поспешил исправить этот недостаток, и в один прекрасный день на пороге той самой юридической конторы появились два работника оценочной компании, которые признались в том, что оценщики сфальсифицировали отчёты, и ущерб жилищам на самом деле нанесён ветром. Эти разоблачители согласились выступить в суде, где и дали показания под присягой…

– А потом?

– Потом оба эти свидетеля сознались в том, что они ничего не знали о фальсификациях, а показания давали исключительно за деньги. И тот, и другой, естественно, угодили в тюрьму за лжесвидетельство, но вышли они оттуда довольно быстро и вполне обеспеченными людьми. После такого скандала юридическая фирма, оказывающая помощь пострадавшим от «Катрины», была обречена, а её основатель, в конце концов, сам попал в тюрьму за попытку подкупа суда штата Луизиана.

– Значит, вы отставили без компенсации многих американцев, лишившихся крова? – с притворным осуждением спросил Павел.

– Ну, вам тоже не стоит строить из себя Робина Гуда, – парировал Майкл Уолсон. – Вы своими махинациями вполне успешно облегчали карманы совсем не богатых людей.

– Ладно, ладно, – поспешно перевел разговор в другое русло Чернышёв. – Давайте вернёмся к князю Меншикову.

– Давайте, – согласился Уолсон. – Начну с главного. Сей государственный деятель кроме того, что сотворил при Петре I немало громких и славных дел, обладал отменным аппетитом по части кражи денег из царской казны. Воровал он постоянно, на всём, на чём только можно украсть…

– То есть нашего с вами поля ягода? – вставил Павел.

– Не думаю, Павел, – возразил Майкл. – Александр Данилович крал много, нагло и довольно примитивно, отчего неоднократно попадался на воровстве, но он оказался достаточно прозорливым человеком. Часть своего огромного состояния Меншиков умудрился переправить в Голландию…

– А я-то думал, что это только наши казнокрады прячут деньги за границей, – заметил Чернышёв.

– Нет, Павел, – возразил Уолсон, – не нынешние чиновники придумали воровать государственные деньги и переправлять украденное в другие страны. Как только при Петре I открылось пресловутое окно в Европу, так сразу и потекли через него ворованные денежки.

– Так что там всё-таки с деньгами Меншикова? – поторопил собеседника Павел, которому эта история становилась всё более и более интересной.

– Вывезенные за границу капиталы князя были вложены в голландский Виссельбанк, а когда имущество опального Меншикова конфисковали, иностранные банкиры отказались отдавать деньги Александра Даниловича кому-либо, кроме него самого или его наследников.