– Ладно, не бурчи. Деловой какой, деда бить. А там у тебя что?

Когда до меня дошло, куда дед смотрит, стало вдруг жарко и ужасно неудобно.

– Сколько сантиметров прибор, красавчик? Работает всё или проверить?

Я беспомощно оглянулся на хозяйку. Она кокетливо смотрела в сторону.

– Уважаемый, дедушка. Вот сейчас штаны сниму и попрыгаю, чтобы все смогли по достоинству оценить.

Дедушка вздрогнул и по сторонам осмотрелся пугливо.

– Не надо. Верю. Пойдём, покажу квартирку.

Он открыл дверцу нажатием ладони и, мотнув головой, сам заковылял впереди.

– Идём, – сказала Марлена. – Не бойся, я с тобой.

«Нехорошие у меня предчувствия, ох, нехорошие» – скрипел ремень на пузе.

Ангар был пуст. Стояли контейнеры, валялся мусор, лампы исправно светились, но людей не было, как и прочих разумных животных, к которым ещё привыкнуть нужно.

– Ширма, – произнесла Марлена, – вижу, что спросить хочешь. Здесь только Пафнутий работает и живёт. Это всё для отвода глаз.

– Будем соседями, – обернулся дед и на меня уставился. – Может и подружимся. Если успеем.

«Лучше к ней соседом просись, – стонал мимик, – это же гоблин какой-то. Давай, Принц Тьмы, сделай что-то. Мне кажется, этот дед ремни коллекционирует».

– А вы какой извиняюсь расы, соседушка?

– Полугном-получеловек, – охотно ответил Пафнутий, спускаясь вниз по тёмной лестнице. – Странный какой-то. Ты паспорт у него смотрела?

– Открывай уже, старый зануда.

И нам открылась Арена. Самая настоящая подземная супер-пупер секретная Арена.

– Моё детище, – сказал Пафнутий и мне палкой дал по ноге для убедительности. – Секретная Арена для запрещённых боёв. Вместимость триста зрителей. Вход только для своих. В случае тревоги помещение экстренно затапливается водой, а зрители эвакуируются на четыре грузовых лифтах. Везде датчики, инфракрасное видение, камеры, радар полицейских значков. Никто не пройдёт незамеченным. Никто не будет арестован.

– Жалко будет, если облава, затопить всё это.

За свои слова я опять огрёб палкой.

– А насосы зачем? У людей все такие тупые или только ты? Пятнадцать минут и всё чисто, как после влажной уборки. Главное, чтобы никто пьяного родственника не оставил под скамейкой.

– Несчастные случаи были?

Старик покачал головой и ничего не ответил.

– Понял. А где я буду жить?

– А это уже тебе Марленочка покажет. Там и рассчитаетесь.

Жилые помещения уходили прочь от Арены: проход в стене и длинный коридор. Пафнутий, бурча, свалил, оставив нас вдвоём. Хозяйка Арены уверенно шла первой, рассказывая, что где находится, а у меня из головы не выходила фраза о расчёте.

– Бойцы живут здесь. Напротив комната Пафнутия. Ты будешь пока один. Идём покажу. Нужно научить дверь принимать тебя.

Она вдруг взяла меня за руку и нежно погладила пальцы.

«О-о-о, – протянул мимик, – о-о-о».

– Давай пальчики приложим к этой пластине, пусть попробует тебя на вкус.

– Жутковато звучит.

– Зато надёжно. Никто, кроме тебя, в комнату войти не сможет. И в случае наводнения здесь ты будешь в безопасности. Давай приложим пальчики.

Когда я дотронулся до пластины, дверь будто прогнулась назад, а потом разом выдохнула. Волна прошлась по обивке, обдав пальцы теплом, и Марлена положила свою ладонь сверху.

– Это для сверки, чтобы прошёл допуск.

Дверь мягко открылась, приглашая внутрь.

– Вот и всё. Теперь только ты можешь входить в эту общагу. По крайней мере, пока.

Комната была рассчитана на четырёх жильцов. Довольно просторная, с двумя двухъярусными кроватями и окном в подводный мир, где качались водоросли, проплывали рыбы и днища кораблей.

– Красиво?

– Да. Уютно. А когда соседи появятся?