– Вот и сказочке конец, – истерически усмехаюсь и, перекатившись на спину, потираю лицо.

– Сказка, – повторяет сын за мной, продолжая прыгать на постели.

Повезло Тёмке, что он мало что понимает. Ну лежал человек рядом, ну и нет его уже.

– Пора вставать, да? – переключаюсь на сына, решив не зацикливаться на Кирилле.

Надо уже смириться с его поведением. Правда, вернулся он странным каким-то – ночью сына укладывал спать, а утром сбежал от нас как ошпаренный.

Главное, не разбудить в себе старые чувства, иначе на этот раз сердце уже не склеить.

Полчаса уходит на утреннюю суету, и вот мы на кухне, где уже вовсю крутится Наталья.

– Вы почему встали? – шёпотом обращаюсь к ней.

– Работать же надо, – отвечает женщина.

Словно обухом по голове, на меня обрушиваются воспоминания о вчерашних событиях. Во-первых, гостья, судя по всему, осталась одна, а во-вторых, стол так и остался неприбранным. С одной стороны, жалко потраченного времени и сил на приготовления, а с другой – если Кириллу плевать, то мне тоже должно. Но почему меня уже начинает мучать совесть?!

– Вам надо отлежаться, – продолжаю я, попутно занимаясь завтраком Тёмки.

– Я в порядке, – отмахивается от меня женщина, но я вижу, что это не так.

– Вы хотите весь дом заразить? – раздаётся недовольный голос Кирилла.

– Простите, я… – Наталья виновато опускает голову.

– Здесь ребёнок, об этом не подумали? Мозги совсем атрофировались? – продолжает добивать женщину.

Так-то он прав, но мне её жалко. Она явно боится и Кирилла, и работу потерять.

– Вернитесь в свою комнату и, пока окончательно не поправитесь, не выходите оттуда, – раздаёт приказы, подойдя к столу, где в своём стульчике сидит Тёмка. – Я вызвал врача, он вас осмотрит и пропишет нужные лекарства, – ошарашивает и меня, и Наталью этим заявлением.

То есть пришёл, поорал, обвинил бедную женщину, но при этом вызвал врача. Что с ним не так? И какой он на самом деле?

– Но работа… – пытается что-то сказать женщина.

– Идите, я займусь вашей работой, – говорю я ей.

– Ничем ты не будешь заниматься! – рявкает Кирилл, но, бросив взгляд на сына, понижает голос. – Твоя забота – это ребёнок. А для работы по дому я вызвал специалиста, – после этих слов он дожидается кивка и ухода от Натальи и подходит к кофемашине.

Обычно во время завтрака Кирилла на кухне нет, и сегодня я первый раз варю кашу под его взглядом. Неловко и непривычно, но деваться некуда, и пока Тёмка водит маленькой машинкой по столику, я кручусь у плиты, спиной чувствуя на себе взгляд Кирилла.

Уходить он и не собирается. Я надеялась, что Авдеев возьмёт кофе и поднимется в свою башню. Но нет, он присел за стол и, словно это обыденное семейное утро, сидит напротив сына.

Так, может, сам и покормишь, раз следишь за мной, как надзиратель?

– Ты в моём доме, а это мой сын. Захочу – буду следить, – недовольным тоном говорит Кирилл, и я, округлив на него глаза, осознаю, что моя фраза была сказана вслух.

Идиотка!

– Тебе бы подлечиться, – бросаю Кириллу, злясь и на себя, и на него. – Кажется, у тебя раздвоение личности, – говорю, опускаясь на стул рядом с Тёмкой и помешивая кашу.

– Не забывайся! – предупреждающим тоном обращается ко мне.

– А то что? – взрываюсь я, но при этом улыбаюсь, чтобы не испугать ребёнка. – Я уже устала от всего этого! От тебя, от этого дома-тюрьмы, – говорю, и самой себя жалко становится. – Сколько можно? Что я тебе такого сделала? Ушёл тогда, даже не дав мне возможности поговорить с тобой. Не надо было возвращаться и портить мне и сыну жизнь, – на последнем слове я уже сглатываю ком в горле. И, может, я бы продолжила, если бы нас не прервали: