Я, конечно же, не согласна с ней. Во-первых, всё того стоит. И обвисшая грудь, и растяжки на коже, которых можно избежать, если во время беременности пользоваться маслом для тела. Но сложно объяснить человеку, у которого нет детей, какая это радость. И что недосыпы, подгузники и всё остальное забывается, когда этот комочек обнимает тебя своими маленькими ручками, когда в его глазах видишь весь мир, когда он любит тебя просто за то, что ты есть, а не за какие-то заслуги.

Решив, что не буду ей ничего отвечать, я бросаю на нее взгляд, мысленно пожалев за то, что она никогда не познает этого счастья, и выхожу из помещения, намереваясь проверить, что там Кирилл делает с моим сыном.

В коридоре почему-то замедляю шаг и ступаю тихо, стараясь не выдавать себя. Подхожу к открытой двери нашей с сыном спальни и аккуратно заглядываю внутрь.

Кирилл лежит на боку, подперев голову рукой, а Тёмка на спине, машет руками, явно не собираясь засыпать. Картинка милая до невозможного, и мои катившиеся по щекам дорожки слёз тому прямое подтверждение.

Когда Тёмка был совсем маленьким, и пробуждения среди ночи были нормой, я мечтала, что если бы его отец был с нами, то иногда он бы вставал, брал бы сына на руки и качал, пока ребёнок снова не заснёт. И вот, можно сказать, что мои мечты стали реальностью. С опозданием, но это уже не важно.

– Он так не уснёт, – тихо проговариваю и, вытерев слёзы, захожу в комнату.

Кирилл смотрит на меня, как на врага, будто бы спрашивая – какого чёрта я явилась, если он сказал, что сам разберётся. И не желая испортить такой момент скандалом, сама иду ему навстречу, раз он не может наступить на свою гордость. Обхожу кровать и ложусь с другой стороны.

– Его надо погладить, чтобы он почувствовал твоё присутствие, – говорю и, взяв руку Кирилла, кладу её на животик Тёмки.

9. Глава 9

Алёна

Открыв глаза, я не сразу понимаю, что уже проснулась. Ведь то, что на постели мы лежим втроём, не похоже на правду. Но несколько раз моргнув, убеждаюсь, что это не сон – на другом краю кровати лежит Кирилл.

Сцена больше похожа на отрывок из романтического фильма, точнее, на его окончание, где уже наступил хэппи энд. Однако, моя реальность и близко не тянет на романтическую историю, а мужчина в моей кровати ненавидит меня. Про свою ненависть к нему я даже не говорю. Не в этот момент, когда Кирилл так мирно спит, когда я невольно сравниваю сына с ним и вижу, как они спят в одинаковой позе – на правом боку, с согнутой в локте рукой, подложенной под голову. Чёрные ресницы и отца, и сына подрагивают, губы приоткрыты, и, кажется, даже дышат они в такт. Но это, наверное, мне уже мерещится.

Сонный мозг, не желающий принять суровую реальность, толкает меня на то, чтобы закрыть глаза и продолжить свой сон. Мне удаётся уснуть, не позволяя разным мыслям влезть в голову.

Но поспать долго мне не дают – через какое-то время Артёмка начинает шевелиться, вертеться и что-то мямлить. Открыв глаза, натыкаюсь на пронзительный взгляд сына. На лице улыбка, по глазам вижу, сколько у него энергии, и что мыслями он уже на уличных качелях.

– Тише, – шепчу, когда он поднимается с подушки, намереваясь совершить свой утренний ритуал – попрыгать на кровати.

Но Тёмке всё равно, и уже через секунду он начинает свою акробатику, тем самым разбудив Кирилла. Тот открывает глаза и с улыбкой смотрит на весёлого до невозможности ребёнка. Оторопев, смотрю на улыбку Авдеева, потому что впервые её вижу. Думала, он не способен на другие эмоции, кроме злости, но на его лице явная радость.

Вот только стоит Кириллу столкнуться взглядом с моим, как от улыбки и следа не остаётся. Он резко встаёт с кровати, словно его кто-то по голове ударил. На лице появляется привычная гримаса холодного и бесчувственного человека, и в два шага мужчина выходит из комнаты.