Слова Элизы обрушились на Алису, как каменная лавина. Каждое откровение было ударом, который разбивал её мир на осколки. Человек, которого она называла отцом, которому доверяла, который показывал ей редкие моменты нежности – убийца её настоящей семьи.

– Почему? – Алиса едва смогла вымолвить этот вопрос. – Почему ты мне не сказала раньше?

– Потому что я хотела защитить тебя, – Элиза заплакала, слёзы текли по её впалым щекам. – Я думала… я надеялась, что смогу унести эту тайну в могилу. Что ты будешь жить спокойно, не зная правды. Но теперь… теперь я чувствую, что время пришло. Твоя сила пробуждается… я вижу, как тени слушаются тебя, хотя ты этого не замечаешь…

Элиза дотянулась до деревянного сундучка, стоявшего на прикроватном столике. Её пальцы дрожали так сильно, что она едва смогла открыть его. Изнутри она извлекла пачку писем, перевязанных выцветшей красной лентой, и тяжёлый медальон на длинной цепи. Бумага была жёлтой от времени, а в некоторых местах покрыта тёмными пятнами, которые могли быть только засохшей кровью.

– Твоя мать… она писала эти письма в последние дни, – Элиза прижала драгоценную ношу к груди. – Она знала, что смерть близко. Она рассказывала о тебе, о своих надеждах и мечтах… о том, какой ты должна была стать. Она заклинала меня сохранить их для тебя, когда ты станешь достаточно взрослой, чтобы понять правду.

Алиса смотрела на письма, как на змей, готовых её ужалить. Её руки дрожали, когда она протянула их к Элизе. Медальон качался на цепи, отражая свет свечи – серебряная роза с острыми шипами, выполненная с удивительной тонкостью. В центре цветка был вставлен чёрный камень, который, казалось, поглощал свет.

– Этот медальон принадлежал твоей матери и её матери до неё, – Элиза осторожно переложила драгоценности в трясущиеся руки Алисы. – Он передавался из поколения в поколение наследницам клана Теневых Роз. Теперь он твой… по праву крови.

Алиса почувствовала странное тепло, исходящее от медальона, как будто металл был живым. Шипы розы казались острыми, готовыми проколоть кожу, а чёрный камень пульсировал едва заметным светом. Когда её пальцы сомкнулись вокруг украшения, она почувствовала прилив силы, которого раньше не испытывала.

– Прочти письма, – умоляюще прошептала Элиза. – Узнай правду о своей семье… о том, кем ты должна была быть. И тогда… тогда отомсти за них. За сотни невинных душ, которые он убил…

Дыхание Элизы стало ещё более поверхностным, её силы стремительно иссякали. Она откинулась на подушки, её лицо приобрело восковую бледность.

– Обещай мне… обещай, что ты отомстишь за свой клан…

– Я обещаю, – прошептала Алиса, хотя её голос звучал чуждо в собственных ушах. – Я обещаю, Элиза.

Старая женщина слабо улыбнулась, и в её глазах появилось облегчение.

– Хорошо… хорошо, моя дорогая девочка. Теперь я могу… могу идти с миром…

Дыхание Элизы становилось всё более редким и поверхностным. Каждый вдох казался последним, а паузы между ними удлинялись. Алиса сжимала её руку, чувствуя, как жизнь постепенно покидает тело женщины, которая была ей матерью больше двадцати лет.

– Элиза… не уходи, – беспомощно прошептала Алиса. – Я не готова… я не знаю, что делать…

Но старая женщина уже не могла ответить. Её глаза потеряли фокус, а рот приоткрылся в последнем, прерывистом вдохе. Затем наступила тишина – абсолютная, давящая тишина, в которой не было даже шёпота дыхания.

Алиса сидела неподвижно, глядя на безжизненное лицо Элизы. Смерть придала ему странное спокойствие – морщины разгладились, а выражение боли сменилось почти мирным покоем. Но для Алисы этот покой был оглушительным – он означал конец всего, что она знала о себе.