Но Тира ему не подходила. Отец не даст за неё и ломаного гроша, семья Хьюго воевала с Милани не одно столетие. Им было из-за чего воевать. История обоих домов написана красным, Милани разоряли их деревни, нападали на мызы и несколько раз сжигали главный замок. Один из основателей Милани завёл традицию похищать у Хьюго женщин. Во время набегов он воровал жён и дочерей, а потом их тела вылавливали в реке.

А последний глава дома Милани убил первую супругу Лаурента, ещё до Кармелы он женился на юной девушке из порядочной семьи. Говорили, что она была его истинная, настоящая пара. Возможно, поэтому мстил до сих пор и не особо чтил Кармелу и её детей. Видно, тосковал по первой жене.

Тира читала хроники той стычки, перешедшей в настоящую войну домов. Лаурент призвал к мечу своих союзников и без пощады разорил земли врага, оставив Милани ни с чем. Вернуть своё состояние они так и не смогли.

И вот теперь Тира оказалась с тремя сыновьями Милани наедине. Девушка нервно сглотнула. Лучше бы она утонула. Все что угодно лучше, только не общество Милани.

— Где Шон меня нашёл?

— Из Сушени выловил, ты под лёд ушла, к счастью, не утонула, — приветливо улыбнулся Маори, и Тира дёргано кивнула.

Хотелось надеяться, что Милани не догадались кто она и не смогли связать её с семьёй Хьюго. Впрочем, тогда её ждала не лучшая участь. Возможно, её не убьют, но точно надругаются. Тира как порядочная девушка хранила себя для будущего супруга, кроме того считалось, что почувствовать своего истинного можно лишь невинным. Старшая аристократия не вступала в порочные связи до свадьбы, пока имелся шанс отыскать пару, парни и девушки хранили целомудрие. И только потом пускались во все тяжкие, что, конечно, никак не осуждалось. Многие главы домов даже заводили несколько жён одновременно, а некоторые семьи и вовсе придерживались старых традиций держать общий гарем.

К его постели подошёл Шон, мерзкий запах сразу усилился, и Тира невольно чихнула.

— Вот тебе настой от простуды, — с такой же дружелюбной, но скользкой, как и у Маори, улыбкой произнёс второй братец.

Тира взяла чашку. Это от неё шёл тот самый отталкивающий аромат, но она не ребёнок и знала, что лекарства вкусными не бывают. И учитывая своё отвратительное состояние, слабость и головную боль, она была готова выпить что угодно, лишь бы прийти в себя. Сделав над собой усилие, она тихо поблагодарила мужчин. Можно ли надеяться, что сыновья отъявленного негодяя действительно неплохие? Не всем же Милани быть насильниками и убийцами. Сделав несколько больших глотков и стараясь не принюхиваться, Тира облегчённо вздохнула. От напитка сразу потеплело, глаза стали слипаться. Тело окутала нега, захотелось лечь и уснуть, казалось, она стала мягкой, как набитая овечьей шерстью подушка.

Двери распахнулись, впуская морозный воздух. В домик вошёл третий брат — Кноб. На младшего тянул он слабо — огромный и плечистый. Его, как низшего по статусу, видать использовали как слугу, и юноша раздался от тяжёлой работы. Грузный, как боров, вонючий, как козёл. С собой он принёс длинное белое платье, похожее на свадебное, но зачем оно нужно, Тира даже не подумал. Она недовольно покрутила головой, и когда это запахи её так тревожили? Но Кноб ей не нравился до отвращения.

— Уже готова? — спросил Кноб, подсаживаясь к братьям.

— Почти, — кивнул Маори, — приказы ещё не проверял. Ты принёс платье?

— Какое нашёл.

Мужчины на платье даже не посмотрели, а Тире хотелось сказать, что оно ужасно — кто согласится в таком выходить замуж? Но говорить не получалось, она вообще не могла управлять своим телом, казалось, сознание, мутное и сонное, заперто в глубине разума, а тело живёт само по себе. Она пьяно махнула рукой, словно отгоняя мух, чем вызвала смешки.