Зависаю у раковины, остужаю запястья под ледяной водой. В зеркальном отражении рассматриваю, как спутались мои волосы от некультурного обращения. Вздрагиваю, когда к моему отражению добавляется темная фигура Чудовища. Оборачиваюсь к нему.
— Хочешь увидеть Северное сияние прямо на борту самолета?
Он делает шаг и плотно захлопывает за собой дверь. Комнатка на мизер квадратов тут же заполняется внушительными габаритами, свежим ароматом одеколона и густым — табака . Всю жизнь этот аромат помнить буду, если варвары не убьют. И главный варвар подходит так близко, что я улавливаю щеками его дыхание.
— Не понимаю вас…
Мужчина улыбается одним уголком губ и уверенно захватывает мои плечи, разворачивает спиной. Он давит мне в поясницу и нагибает над раковиной. Упираюсь ладошками в глянцевую поверхность, замираю и чувствую, что мужчина сильным рывком задирает подол моего испорченного платья.
— Всегда трусы такие носишь? — оттягивает вбок полоску стрингов. Я не знаю, что сказать. В ступоре почти, не представляю, как вести себя с таким человеком, и словно растворяюсь в зеркале. А мужчина заглядывает под стринги. — Хорошая попка, — проводит ладонью по ягодице, — белая, гладкая. — Поднимает глаза в зеркало, — да не трясись ты. — Откидывает выше легкую юбку и двумя руками берет меня за талию. — Давай приласкаю…
Он говорит тихо, но меня оглушает до огненных раскатов по телу. До шевеления волосков на голове. Я напрягаюсь, когда Чудовище, протяжно выдохнув, резко ударяется пахом о ягодицы. Прижимается, желая показать свое превосходство. Звериное возбуждение, колом стоящее у него в штанах, но скрытое под холодной камуфляжной тканью. Я отлично чувствую его эрекцию.
— П… пожалуйста, не…
— Ну вот сразу бы так! — Осипши перебивает, приняв мой протест за согласие. — Почти месяц не трахался. Работа, служба… — Последние слова бормочет, нетерпеливо расстегивая металлическую пряжку ремня. — С такой барышней и в толчке уединиться приятно. Почему раскраснелась? Стесняешься? Хочешь поцелую?..
Он говорит так, будто охвачен хмелем. Господи! Да я даже не целовалась ни разу — брат хранил меня для особого кандидата.
— Не хочешь? — Чудовище снова опускает глаза на мои бедра. Захватывает горячими пальцами боковые резинки на трусиках. Приспускает их, оставляя болтаться на коленках. — Люблю блондинок, как ты. У них бэ́сички светлые, розовые.
— Всё! — взвизгнув, дергаюсь.
— Я только начал!
Пытаюсь вырваться, но Чудовище гораздо сильнее. Моментально возвращает ладонь на мою поясницу и придавливает обратно к раковине.
— Хорошо будет. Отвечаю.
Меня как током прошибает, когда Чудовище касается рукой краешков моей деликатной зоны, щупает, обводит по кругу, поглаживает. Я невольно сжимаюсь от страха и новизны ощущений. Теряю ритм дыхания, ногтями царапаю раковину.
— Сухая вся, а целоваться не хочешь. Ладно, так разогрею.
И если бы он не держал, точно бы упала. У меня от ужаса дрожат ноги и стучат зубы. А захватчик просто считает меня робкой или стеснительной. И намеривается смести остатки моих “комплексов” и разжечь искру обоюдной страсти. Ненормальный.
Чудовище отстраняется на полшага, шуршит одеждой, расстегивает ширинку и достает… член. Я пропала! Настоящий член. Длинную увесистую пушку. С выпирающими венами и покрасневшей головкой. Хорошо, что Чудовище не видит сейчас моего лица и выпученных глаз. Он полностью отвлечен любованием на свой орган.
Он набирает рот слюной и смачно сплевывает себе на достоинство. Шумно сопит, проводит ладонью по длине, растирая влагу. Возвращается и, касаясь руками моих бедер, расталкивает мне ноги.