— …Мы поймали головореза Якута и служанку…

На пару секунд замолкает. В салоне повисает тишина такая, что я слышу биение своего сердца. Затаиваю дыхание. Громов что-то говорит про меня, а черный медведь отвечает:

— Сам не понимаю на хрена ее взял… противную!

Хмыкаю. Впереди виднеется та самая полоса. Еще чуть-чуть, и меня выкрадут из родного города. Дороги назад может не быть. От безысходности сжимаю рукоять ножа, боюсь до жара в груди, но подношу лезвие к наемнику.

— Остановите машину! У меня оружие и я не шучу!

Для пущей важности трясущейся рукой размахиваю острием. А сама на грани обморока от страха перед неизвестностью.

— Я перезвоню, — невозмутимо отчеканивает Чудовище и бросает смартфон на панель. Хмурится, оборачивается ко мне. Одной рукой по-прежнему управляет авто, второй пытается выхватить оружие. Хрипит: — Не глупи, быстро отдала нож!

— Выпустите меня, иначе придется вас ранить!

Я кричу. Размахиваю лезвием сильнее, случайно рассекаю захватчику ладонь и будто каменею. Он резко тормозит и вскипает. Сопит, как разъяренный бык. Смотрит на окровавленную руку.

— Дура.

Роняю нож, всхлипываю, вжимаюсь в сиденье, готовясь принять ответный удар. Но мужчина только наваливается на меня, придавливает весом и достает упавшее оружие.

Я крепко зажмуриваюсь, прикрываю ладошками лицо. Чувствую, как сухая горячая ладонь касается моих бедер и задирает подол платья, задерживается на голой коленке.

Медленно и с каким-то вражеским наслаждением он поглаживает меня кончиками пальцев, словно получает от этого неимоверное удовольствие. Плавно скользит выше, забираясь под подол, касается края трусов. У меня язык онемел и в горле пересыхает до першения, хочу сглотнуть, но… Меня впервые трогает мужчина. Жестокий и немилосердный убийца. Жарко ощупывает внутреннюю поверхность бедра.

Стискиваю ноги, вскрикиваю, когда он касается шелковых трусов и тычет указательным пальцем мне в лобок. Я слышу тяжкое дыхание, заполнившее салон и… треск от натяжения низа моего платья, крепко сжатого в кулаке.

Чудовище отстраняется, надрезает платье и отрывает кусок.

— Страшно, да?

Жгуче шлепает меня по ноге, и я от неожиданности открываю глаза. Лучше бы не открывала. Багряные струи крови вязкой дорожкой стекают по золотистой коже наемника и падают на сиденье. Мужчина туго наматывает на травмированную ладонь кусок моей одежды. Я наблюдаю, как он раздраженно приподнимает бровь и выдыхает ртом.

— Извините, я не хотела. Я просто боюсь умирать.

— Шантажист из тебя вообще никакой. Что уставилась? Завяжи узел на тряпке!

Пространство в салоне сжимается. Мне душно, я будто заперта в клетке. Опасливо тянусь к его перебинтованной ручище.

— Разверните, пожалуйста, левее. На два узелка достаточно?

— Да!

Он предельно недоволен. Высокомерно рявкает, вальяжно откидывается на спинку. Он не галантный, а я вообще-то девушка. И, между прочим, очень напугалась своей неосторожности, еле сдерживаю позывы, чтобы не стошнило от запаха крови, и нарушаю законы нашей семьи, оказывая помощь врагу.

Чудовище, широко раскинув ноги, сканирует через лобовое стекло вражеский авиалайнер.

— Вам больно? — спрашиваю.

— Больно.

Он отвлекается от разглядывания лайнера и молнией переводит взгляд на меня.

Становится неуютно критически и, как бы сказал покойный отец — Кудым-Ош. Не человек передо мной. Оборотень, променявший сердце на силу и мощь зверя. Даже кольца на правой руке у него нет. Оно и понятно — кто же осмелится добровольно связать жизнь с подобным монстром?

Да чтобы сходить с ним на свидание, нужно сначала явиться на кладбище, надергать голыми руками крапивы, а после, дав обет молчания, связать рубаху и насильно облачить в нее монстра.