Я крепко стискиваю зубы и зажмуриваюсь, а Чудовище трогает меня пальцами между ног, раскрывает и упирается теплой скользкой головкой.
— Узенькая.
Я уже ненавижу его и желаю скорейшей смерти.
Бешено распахиваю глаза и охаю, когда Чудовище медленно подается вперед. Совсем чуть-чуть успевает, но мне и этого достаточно, чтобы сойти с ума. Я будто ощутила всю его мужскую суть от тесного проникновения на пару сантиметров и пары секунд сексуального контакта.
— Нет! Отстань! — Брыкаюсь, извиваюсь, дурниной кричу. — Хорул! Хорул! Спаси меня!
— Неужели такая ранимая? Будто манку с комками жрать заставляю!
Недовольно орет в ответ на мою истерию. Закатывает свои черные глазища. Они еще не перестали пылать огнем вожделения.
— Рукой хоть вздрочни, будь человеком!
— Нет, пожалуйста… не заставляйте…
Он отходит и небрежно поправляет одежду на себе, всем своим видом показывая, насколько его раздражает отказ.
— Коза Якутская. Теперь из-за тебя со стояком придется ходить.
— Я вас не приглашала в уборную…
А Чудовищу ответить нечего, он предпочитает нахмуриться. Приказывает мне поторопиться. Злым демоном вылетает из сортира и хлопает дверцей так, что я думала, с петель сорвет.
3. Глава 3
Да лучше бы по мне пробежало стадо оленей, чем сейчас натягивать трусы и возвращаться обратно к этому дикарю! Он совершенно не умеет обращаться с женщинами. Я делаю шаг, не переставая ощущать захватчика внутри себя. Мне странно, неловко, инородно в какой-то степени.
Я словно между небом и землей. Зависла в холодном эфире, как неприкаянная. Хотя почему словно? Я действительно между небом и землей на борту гудящего авиалайнера
Я открываю дверцу и сразу натыкаюсь на пристальный недовольный взгляд Чудовища. Он сопит. Смотрит с высоты своего физического превосходства. Тоже смотрю в глаза Чудовища. Как в темную воду. И жуть как не хочется захлебнуться в черных омутах захватчика, поэтому прячу взгляд, опуская его на губы без намека на улыбку, на шею, как у быка. Черную футболку. Задерживаюсь на штанах. Лучше бы не задерживалась…
Теряюсь и рефлекторно скрещиваю ноги. А Чудовище будто специально укладывает свою руку на пах, сжимает, демонстрируя мне, насколько он возбужден.
— Как грубо… — шепчу, пытаясь вызывать в нем совесть.
— Да что вы говорите? — Он отвечает с вызовом, взмахом указывает на выход. — Шевелись.
Я смотрю на пол и быстрее, чем обычно, проскальзываю между Чудовищем и стенкой. В проходе у кресел замечаю своего стража, валяющегося в бессознательном состоянии.
— Что с Хорулом?! — кричу на весь салон.
— Порывался спасать тебя, но мы его быстро “спать” положили, — слышу чей-то издевательский рык. — Жирный выхлоп за него получим от Грома.
Весь мой маленький мир, ограниченный железным фюзеляжем самолета, усыхает до крошки и комком застревает в горле. Сердечко уже отбивает похоронный марш, а в ушах раздается его эхо.
Чудовище дотрагивается до моей талии, поторапливая идти в скрытую зону. Отбрасывает ширму, пропуская вперед.
Я валюсь с ног в кресло, и боец Громова твердой скалой падает напротив. Тянется к встроенному холодильнику, достает контейнер и ставит на стол.
Я колеблюсь, боясь совершить ошибку, однако мне придется наладить с Чудовищем контакт. Я понимаю: чтобы выжить, нужно растягивать время. Пока брат не примчится за мной. Нужно попытаться войти в доверие.
Захватчик не отличается манерами и изяществом. Он очень суров, жесток. Но именно Чудовище, что невозмутимо срывает пластиковую крышку, здесь всеми управляет. Держит под контролем остервенелую стаю ублюдков.
— Как ваше имя? — неожиданно для наемника проявляю интерес.