Среди просочившихся в СМИ сведений, которые привлекли внимание общественности и представили этот зверский инцидент особенно вопиющим, были свидетельства о том, какой эмоциональный настрой был у полицейских во время и после избиения. Несмотря на то что на месте происшествия присутствовал 21 полицейский, лишь четверо из них принимали участие в избиении, а остальные стояли вокруг в качестве группы поддержки, выкрикивая воодушевляющие фразы. Записи с полицейских раций после избиения Кинга также свидетельствовали о ликовании его участников: «Мы правда кое-кого немного побили… это были гориллы в тумане» (последняя фраза содержала намек на популярный в то время фильм об африканских гориллах). В больнице, куда Кинга доставили с травмами, один из сотрудников полиции, которого переполняло хорошее настроение, пошутил по поводу того, что Кинг работал на бейсбольном стадионе «Доджер»: «Правда же, мы сегодня сделали несколько хоумранов*?» Именно эту разновидность приподнятого настроения описывал Капуто в ситуации, когда сражение идет успешно, и в момент последующего восторженного «прихода».

Теперь обратимся к детальному рассмотрению эмоциональной последовательности. Сначала происходит накопление напряженности, которая высвобождается в виде яростной атаки, когда ситуация позволяет это сделать с легкостью. Один из выводов предыдущей главы заключался в том, что это состояние представляет собой напряженность/страх, свойственные конфликту в непосредственной конфронтации с другими людьми. Эта конфронтационная напряженность нарастает по мере того, как люди, находящиеся в состоянии конфликта, приближаются друг к другу, причем не только потому, что именно в этот момент кому-то может быть нанесен удар – именно в этот момент придется столкнуться с другим, подчинить его или ее своему насильственному контролю вопреки его сопротивлению.

Напряженность может складываться из различных компонентов. У полицейских, участвующих в погоне на скорости, присутствует определенное ощущение опасности от быстро движущихся автомобилей, особенно в тех случаях, когда им приходится уворачиваться от других транспортных средств и препятствий; ощущаемое ими напряжение отчасти может представлять собой возбуждение, а отчасти разочарование от того, что они еще не поймали преследуемого. Для полицейских эта ситуация выступает усугубленным вариантом их привычного подхода к гражданским лицам, в особенности к подозреваемым: их усилия всегда направлены на то, чтобы контролировать ситуацию взаимодействия [Rubinstein 1973]. Сопротивление обычного гражданина стремлению сотрудника полиции контролировать ситуацию вызывает конфронтационную напряженность, повышая вероятность того, что полицейский использует не только свою официальную власть, но и неформальное давление, чтобы овладеть ситуацией. Как следует из этнографических наблюдений Джонатана Рубинстейна, полицейские стараются занимать такую позицию в пространстве, чтобы контролировать каждого, кого они останавливают для опросов; диапазон их невербальных маневров варьируется от положения, позволяющего обезоружить человека или одолеть его, до соприкосновения с ним при рядовом досмотре. Как минимум полицейские осуществляют более тонкий контроль, агрессивно используя взгляд при длительном и преднамеренном наблюдении за другим человеком, вопреки нормальным в приличном обществе обменам взглядами и зрительным контактам. Таким образом, во время погони полицейские получают длительный опыт обманутых ожиданий, оказываясь в ситуации, на которую они обычно не рассчитывают в ходе любого взаимодействия.