Еще один относительно редко встречающийся, но выразительный способ перехода от противостояния с ничейным результатом к насилию приводит к большему числу жертв, поскольку власти, располагающие гораздо лучшим вооружением, чем демонстранты, открывают огонь из винтовок или другого оружия. Один из таких знаменитых исторических случаев произошел во время Русской революции в июле 1917 года, когда в Петрограде под предводительством большевиков было организовано крупное шествие против возобновления участия России в мировой войне. На сохранившемся снимке момента, когда войска внезапно открыли стрельбу по участникам этой демонстрации, видно, как часть толпы разбегается во все стороны от огня, некоторые падают, а основная масса прижимается к зданиям. Солдаты сами находятся в состоянии наступательной паники: напряженность протеста внезапно нарушается стрельбой, которую мог начать всего один солдат, но затем его действие стремительно превратилось в волну стрельбы, охватывающую всех30. В отличие от демонстраций, где ряды сторон остаются нетронутыми, подобные события имеют чрезвычайно драматичный характер, иногда выступая в роли поворотных моментов истории. Такое впечатление определяется именно паническим разрывом, поскольку его легко истолковать либо как масштабную победу, либо как масштабное злодеяние. В «июльские дни» импульс петроградского восстания был сломлен – уже на следующий день к оппозиции были успешно применены жесткие меры, загнавшие большевиков в подполье [Троцкий 1997: гл. 25]. Кроме того, интерпретировать подобные ситуации, когда у одной из сторон противостояния происходит срыв, в качестве злодеяния, требующего массовой контрмобилизации, способны пресса и общественность. Поворотный момент в движении за гражданские права в США произошел в Сельме (штат Алабама) 7 марта 1965 года, когда полиция с дубинками и собаками напала на участников марша за гражданские права, в результате чего получили ранения 67 из 600 демонстрантов [Gilbert 2000: 323]. Общественный резонанс заставил Конгресс и президента принять закон об избирательных правах, поскольку симпатии публики безвозвратно переметнулись к противникам расовой сегрегации.

Однако драматический эффект основан не просто на количестве жертв. Во время расстрела в Петрограде потери были невелики: шесть или семь убитых и два десятка раненых – если допустить, что в толпе находилось десять тысяч человек или более, то они составили менее 0,3%. В Сельме погибших не было, хотя доля раненых достигла порядка 10–11% демонстрантов. С военной точки зрения это легкие потери, не имеющие существенного значения для физических сил противника. Однако важным моментом для перелома ситуации оказалась впечатляющая картина эмоционального террора, которую одна из сторон осуществила по отношению к другой. Во время демонстраций насилие обеспечивает coup de théâtre [театральный эффект, фр.], однако оно должно быть драматически убедительным и допускающим одну из двух интерпретаций: либо войска расстреляли и разогнали неуправляемую толпу, сохранив порядок, либо власти атаковали мирных участников марша, устроив беспорядочную бойню. И в том и в другом случае реальностью, получающей общественный резонанс, становится именно картина рассыпающейся в ужасе толпы, а не фактическое количество жертв31.

Однако наиболее распространенной формой насилия, совершаемого толпой, является другой паттерн, когда действия обеих сторон не являются героическими. Омерзительные подробности в данном случае не выступают хорошей театральной сценой и не поддаются четким политическим интерпретациям. Наиболее типичным способом причинения серьезного ущерба одной из сторон оказывается распад человеческой массы на небольшие группы, после чего всеобщая конфронтация превращается в серию мелких стычек. Как правило, это происходит в два этапа. Сначала демонстранты разбиваются на небольшие скопления. Иногда это небольшие отряды агрессивных активистов, которые рыщут по месту события, бросаясь камнями или другими предметами. Например, на опубликованном AP/World Wide Photos снимке демонстрации, состоявшейся в сентябре 2002 года в Буэнос-Айресе во время кризиса президентской власти, присутствует группа из шести человек, которая бежит в направлении зрителя по улице, усеянной булыжниками. Трое наиболее воинственных ее участников без рубашек запечатлены в момент, когда они бросают камни, двое следуют за ними в качестве группы поддержки, а еще один, находящийся чуть поодаль (возможно, он не принадлежит к этой группе), шарахается в сторону. На фото также можно заметить их противников – группу полицейских в шлемах, бегущих за этими людьми на расстоянии примерно двух десятков метров, – а еще дальше стоят врассыпную несколько зрителей происходящего – возможно, это не столь воинственно настроенные участники исходной демонстрации.