– Не думаю, что мы сможем приехать. Мэрилин так быстро не оправится. И потом, с двумя малышками… это слишком хлопотно.

Мэрилин в очередной раз очнулась, прижала к себе новорожденную, одними губами спросила мужа: «О чем разговор?»

– Жаль, что ты раньше не предупредил, – сухо произнес отец.

– Мы ведь не знали точно, когда начнутся роды. Тут не угадаешь.

Почему приходится объясняться? Будто он, Дэвид, только что получивший на руки вторую дочь, опытнее собственного отца!

– Дай я с ним поговорю, – шепнула Мэрилин, потянувшись к телефону, и Дэвид не без колебаний передал ей трубку. – Рич, здравствуйте. – Она улыбнулась, как если бы свекор мог ее видеть. Симпатизировала ему. Еще после знакомства сказала: «Славный у тебя отец. Сразу ясно – добрая душа». – Как себя чувствую? Хорошо, Рич. Отлично. На седьмом небе. Малышка – вылитый Дэвид. – Тут она взглянула на Дэвида и подмигнула. – Нет, Рич, не в этом году. Нынешний День благодарения пройдет без меня. Я буду с маленькой. А к вам в гости приедут Дэвид и Венди. Тоже неплохо, да?

Дэвид окаменел. Вскинул руки к телефонной трубке, глазами выразил «Какого дьявола?». Ему достался сердитый взгляд.

– Оба ждут не дождутся, Рич. Я тоже хотела бы приехать, но… – Мэрилин помолчала, слушая. – Совершенно верно. Жизнь вносит свои коррективы.

– Господи, зачем? Зачем ты это сделала? – спросил Дэвид, когда она повесила трубку. Постарался, чтобы вышло не слишком зло, – как-никак, Мэрилин только что ему дочь родила.

С нарочитой тщательностью она стала поправлять детское одеяльце, затем взяла малышку на руки, поддерживая ладонью крошечную головку. Идиллический туман, гормональный всплеск – словом, пограничное состояние, вызванное процессом родов, вызвавшее любовь ко всему сущему, – вот что она переживала. Рядом с ней, по контрасту с ее лучистой радостью, Дэвид чувствовал себя ребенком – упрямым и черствым.

– Милый, всего-то один день. Тебе ничего не стоит, а отца осчастливишь.

– Мэрилин, ты только что родила, – бросил Дэвид. Умнее ничего не мог придумать.

– Неужели? А я-то думаю, откуда эта малюточка! – Она улыбнулась ему, перевела взгляд на Вайолет. – Съездишь на денек и вернешься, не развалишься. Не хочешь ради собственного отца – сделай это ради меня.

И он сделал это ради нее. Через четыре дня поехал на машине в Чикаго. Венди, прежде не слишком ласковая, после рождения сестренки буквально висла на Дэвиде. В отцовской гостиной в Олбени-Парк мордашку прятала у него под подбородком.

– Как Мэрилин? Как маленькая? – допытывался отец.

– Отлично. Хлопот, конечно, невпроворот, но Мэрилин справляется – лучше и желать нельзя. Диву даюсь, откуда у нее энергия берется.

Дэвид слушал себя будто со стороны. Да он ли это вообще говорит? Перед отцом хвалиться, глаза ему колоть: вот какая у меня жена – любящая, домовитая, и я могу рассказывать о ней в НАСТОЯЩЕМ времени. Осознав, устыдился. Полез в карман, нащупал монетку, дал Венди – пусть поиграет.

– Как же, помню. Когда ты родился, твоя мать совершенно изменилась, – произнес отец.

Дэвид вздрогнул. Крайне редко отец поминал маму.

– Я тоже смотрел – глазам не верил. Она всегда знала, что делать, в любой ситуации. Инстинкт, не иначе. Я себя кроманьонцем каким-то чувствовал.

– О да, способности женщин поистине обескураживают, – сказал Дэвид. При отце у него речь менялась. Цветистые метафоры сами выскакивали, шутки делались претенциозными. Главное, против его же воли. Выходило жестоко.

– Недельки через две я это дело повторю. Если Мэрилин не против.

– Что – День благодарения?

– Нет, праздничный обед. Надо же отметить рождение второй внучки. Короче, приедете на денек.