Вместо того чтобы парировать: «Ты тоже» Вайолет почему-то сформулировала совсем другую фразу и тотчас ее выдала:

– Всегда сохранялся шанс, что он снова появится в моей жизни.

– Снова появится? Речь не о простом появлении, Вайолет. Он уже появился, так что проехали. Мы сейчас говорим о тебе. О том, что ты должна научиться тщательно обдумывать решения, от которых зависит благополучие нашей семьи. Нельзя разыгрывать единственную карту – «Венди есть Венди» – всякий раз, как тебе взбредет сделать что-нибудь…

– Что именно?

– Вайолет, сейчас твоя семья – это мы. Уотт и Эли должны быть у тебя в приоритете.

– Они и есть в приоритете.

– Лишь до тех пор, пока твоя сестрица не откроет рот. Тогда начинается сущий балаган. Ты распыляешься, Вайолет.

– Речь идет об одном-единственном ужине.

– Нет, это не так работает.

– В смысле?

– Все, что касается этого подростка, подразумевает долгосрочные последствия. Вот твой сын появляется у нас дома, знакомится с мальчиками. Но ведь одним ужином дело не кончится. Он живет у твоей сестры, он будет общаться с твоими родителями, он… Давай, поднапряги воображение. Неужели ты не видишь кругов, которые идут по воде от единственного брошенного камня? Подумай, чем обернется его нахождение у Венди.

Хуже всего было то, что Мэтт действительно нервничал. Говорил сердитым голосом, не следил за мимикой. До Вайолет вдруг дошло: его не столько сама ситуация пугает, сколько роль Вайолет. И последствия для ее психики.

– Но ведь нет же готовых правил, Мэтти, – почти прошептала она.

Мэтт чуть смягчился, даже удивил Вайолет, взяв ее за руку:

– Ты в порядке? Скажи честно: у меня есть поводы для беспокойства? Я не видел тебя такой пассивной с тех пор, как…

Дух противоречия проснулся моментально, заставил Вайолет отнять руку.

– С каких пор? Что же ты? Договаривай.

Пускай он скажет. Пускай вслух признает: у них уже несколько лет как разладилось, их союз дал трещину давно – задолго до появления Джоны.

Мэтт вдруг показался ей очень усталым.

– Я лишь хочу, чтобы данное событие имело на нас как на семью минимальное влияние. Ради наших детей. Ради… ради нас. Ради семьи.

– Я делаю что могу.

Они продолжали в том же духе, когда принесли закуски. Абсурдный, инфернальный, бесконечно-извечный разговор мужа с женой. Оба ели торопливо – скорей бы убраться отсюда. Только Вайолет забыла: резервируя столик, желая, чтобы их посадили у окна с видом на реку, она сказала по телефону, что у них не простой ужин, а годовщина. Сработало – вожделенный столик достался им, даром что в течение всего изматывающего матча по супружескому пинг-понгу Вайолет ни разу не глянула в окно.

– Комплимент от шефа, – пропела официантка и поставила между ними тарелку с шоколадным круассаном размером с поясную сумку. – Наилучшие пожелания по случаю годовщины.

Круассан, пышный, весь в сахарной пудре, показался им обоим гостем из прошлого.

По дороге на Фэйр-Окс-стрит Лиза позволила себе размечтаться. Альтернативную реальность вообразила. Возможно ведь, что прямо в этот момент в параллельной вселенной вершится нечто аналогичное, а именно: влюбленная парочка, чьи чувства возникли еще в студенческие времена, узнает о ребенке и с этой благой вестью мчится в родительский дом будущей матери, где ждет ее, парочку, после демонстрации первого снимка УЗИ семейное торжество – шары, общий восторг, смех, игристый сидр и фейерверк.

А в реальности реальной Лиза вцепилась в руль и глядит сквозь лобовое стекло на дорогу с мрачной решимостью заключенного, которому назначили слушания о досрочном освобождении. В реальной реальности Райан притих на пассажирском сиденье, а на коленях у него неумолимо вянет букет камелий. Вот Райан тянется к Лизиной руке, вынуждая Лизу повернуться к нему. Улыбается без натянутости, и Лиза тоже приподнимает уголки рта, и это почти не стоит ей усилий, ибо вид счастливого Райана все еще радует ее. После того как Лизин тест оказался положительным, им с Райаном выпало несколько ничем не омраченных недель. Фраза «Я беременна» казалась Лизе слишком обязывающей для Райана; преподнести бы новость как-нибудь иначе. «Мне кажется, у меня будет ребенок» – вот вершина Лизиных умственных потуг. Райан предсказуемо смутился, и Лиза была вынуждена пояснить: ей не кажется, она знает наверняка, а сам ребенок родится после Нового года. Райан обнял Лизу как раньше – всем телом, поцеловал ее с пылом и жаром, заверил, что любит, что незапланированность события – пустяк и что не бывало еще новости лучше за всю историю человечества. Некоторое время сохранялось впечатление, что у Райана открылось второе дыхание, как если бы новость была зельем и Лиза впрыснула ее Райану непосредственно в вену. Лиза даже задумалась: неужели все так просто, неужели для возвращения его нормальности всего-то и требовался большой сюрприз, легкий толчок, пустяк? Нет, говорил диплом психфака, это тебе не криотерапия миндалин, это так не лечится. И все же, исподтишка наблюдая за Райаном – он теперь ходил пританцовывая и говорил энергично, – Лиза многие дни продолжала цепляться за этот хлипкий спасательный плотик.