При этом отворачиваться было глупо – это могло вызвать только недоверие. Если это и сон (а Салтанов ещё немного рассчитывал на это), то он вечером ляжет спать и утром проснётся на даче, дома в городской квартире или в фельдшерском акушерском пункте в Черноострове – да где угодно, только не здесь, в этой непонятной обстановке то ли учений, то ли чего посерьёзнее, в гимнастёрке полковника. Кто знает, может, он уважаемый, заслуженный, да ещё с опытом боевых действий?! Каким, интересно, опытом он будет делиться? Видимо, опытом рисования танков на прозрачной плёнке!

Приняв, таким образом, решение не устраняться от беседы, Володя повернулся к двум старшим офицерам, сидевшим на банке впереди него, и прислушался к их разговору. Чтобы не улететь за борт со своей скамейки во время ударов катера об волны, Володя левой рукой держался за аварийное весло, пристёгнутое вдоль надувного борта.

В полевой форме, конечно, все кошки серы, но один из говорящих, подполковник, явно служил в сухопутных войсках, далеко не в европейской части России, и был заядлым рыбаком. Второй, полковник, больше молчал, только время от времени поддакивал и задавал уточняющие вопросы. На рукаве у полковника была непонятная голубая овальная нашивка с перекрестием золотых то ли мечей, то ли молний.

– Рыбалка на Ангаре хорошая, но место гнусное. Сначала полдня летит комар, – подполковник показал размах комариных крыльев пальцами. – Потом комар ложится спать – прилетает мошка.

– Там даже не поссать, – то ли спросил, то ли утвердительно сказал полковник с голубой нашивкой.

– Сложно!

– Я лейтенантом служил в Карелии… – начал полковник.

– Какая там рыбалка! Хариусы…

– Ну так вот, – продолжал полковник, не теряя начатой мысли. – Полк у нас стоял под Кандалакшей. Зенитная батарея в лесу. И комары – комары кусали прямо через форму! Через волосы жвакали прямо в голову!

«Ну точно – зенитчик! Вот что у него за нашивка», – понял Володя.

– А грибы там собирали? – спросил подполковник.

– Да! – Тема «тихой охоты» была явно ближе зенитчику, чем рыбная ловля. – Вот такие белые! – Он поднял вверх большой палец правой руки. – Один раз у нас там пошла за грибами и заблудилась жена нашего комполка…

Володя, слушая одним ухом рассказ про сбор грибов, с невозмутимым лицом провёл рукой по кобуре, укреплённой на его ремне слева. Кобура была твёрдой, плотной, в ней ощущалось содержимое. Пистолет был на месте. Чувство того, что у него на боку висит боевое оружие, да ещё с патронами, было непередаваемым. Под ложечкой ёкала смесь крутизны и статьи 222 Уголовного кодекса – «Незаконное ношение оружия». Володе приходилось стрелять в тире из малокалиберной винтовки, из охотничьего ружья – по бутылкам. Но это всё были какие-то неестественные ситуации, применение оружия там было под пристальным надзором. Чуть опаснее, чем разбирать пустой автомат Калашникова на уроке ОБЖ в средней школе. А тут – он такой же, как и все вокруг, все одинаково взрослые, по крайней мере внешне, подбодрил себя Володя. У каждого на поясе по пистолету Макарова, а вон у того, «рыбака», как будто даже пистолет Стечкина огромный в кобуре! Мысль о том, что там, куда идёт их караван, тоже могут оказаться серьёзные люди с пистолетами, Володе в голову даже не заглядывала.

И ещё. Вот эти люди общаются здесь об очень значимых для них вещах. Но! Они ведь идут по Адриатическому морю, на кораблях, полных оружием, техникой и бойцами, – и спокойно рассуждают о рыбалке и грибах.

«Такое несерьёзное отношение к войне и мне нравится!» – подумал Володя. Он вспомнил, что и сам прошлым летом – или двадцать лет назад, это уже как посмотреть – наловил на вечерней зорьке девять подлещиков за двадцать минут, с прикормкой из вчерашних макарон. Но вступить в разговор уже не успел – катер подрулил к очередному сухогрузу, чтобы забрать ещё одного командира.