И вот однажды, большая шишка из правительства, курирующая сектор пропаганды, посетил телестудию, в которой работала Элла. Во время этого посещения Элла случайно услышала разговор руководителя студии с этим чиновником. Думая, что они находятся одни, разговор после формального отчета о количестве показов, сборах за рекламу и тому подобное, зашел про скрытые задачи, поставленные перед студией. При этом чиновник отчитывал этого руководителя студии следующим образом:

– Наше высокое правительство сейчас разрабатывает средства дистанционного контроля за кастами, за всеми подопытными гражданами, посредством радиосигнала, так что скоро все телестудии с задачей ментального воздействия потеряют свою актуальность. Подготовься к этому заранее, добавь жестокости и всякой дичи в передачи, толпа это любит и подними тарифы за рекламу. Делай что-нибудь и не забывай, что, если рейтинги или сборы твоей телестудии упадут, ты отправишься в спецотделение!

Было сказано еще очень много в таком же духе, а уже выйдя из кабинета и проходя по коридору, правительственный босс заметил Эллу и, как ей показалось, похотливо облизал свои тонкие бледные губы, глядя на нее, в добавок усмехнувшись при этом заплывшими жиром глазками, а точнее тем местом, где они должны были быть. Очевидно, в своих грязных фантазиях он уже представил Эллу своей наложницей, однако он не остановился, а прошел дальше по коридору на выход, не сказав ей ни слова и даже не обернувшись, как будто этой мимолетной встречи и не было.

Но уже на следующий день Эллу вызвали в кабинет к начальнику и, тот заведя разговор издалека, словно тяжелый бомбардировщик, начал ей что-то втирать про покорность правительственной воле, про глобальную миссии по поддержанию абсолютного спокойствия в обществе, а также другие подводящие к главной причине встречи истории, рассыпая при этом огромное количество комплиментов тому, вчерашнему могущественному гостю из правительства. В итоге вся его тирада свелась к одному, о чем Элла и сама догадывалась: для своего и всеобщего блага, она должна встретиться сегодня вечером, после работы с этим боровом и обсудить перспективы её карьеры на телевидении. Понимая, на что он намекает и чем должна закончится эта «деловая» встреча с высоким начальством, Элла категорически отказала директору студии. Тот с удивлением приподнял брови, не ожидая её отказа от такого шанса, при этом вглядываясь пристально в Эллу, помолчал с минуту, что-то при этом обдумывая. В этот момент раздался телефонный звонок. Он вскочил, забегал по кабинету, хватаясь за голову и что-то тихо бормоча себе под нос: то подбегал к телефону, протягивая руку к трубке, то отходя к окну, вглядываясь в городские огни. Вся эта агония длилась не более пары минут, в то время как телефон продолжал и продолжал трезвонить, как бы приказывая чиновнику: «Немедленно подними трубку! Ответь на звонок!». Наконец, директор дошёл до стола и в бессилии рухнул в кресло, молча открыл ящик стола, достал пистолет и, скуля, словно щенок, выстрелил себе в висок.

Телефон умолк сразу после выстрела, как будто ждал этого исхода. Повисла гробовая тишина, и, если бы не звон от выстрела в ушах Эллы, можно было бы подумать, что всё вокруг замерло или заснуло до следующего дня. Она была очень сильно напугана, при этом решительна и мужественна одновременно. Зная правила игры, установленные правительством, она понимала, что ситуация после смерти директора для неё не разрешится, однако то, что она нашла в себе силы отказать такому настойчивому предложению, поразило её саму и лишь одно желание крутилось у неё в голове – лишь бы они не тронули Василия.