Я ухмыльнулась.

— Разве ночь в доме Наслаждений что-то может значить?

Вейшенг резко поменялся в лице, но отступать было поздно, я продолжила:

— Любой, у кого есть власти и деньги может стать для кисэн господином. Вы же стали господином для простой служанки. Я служила вам ночью, потому что мне приказала хозяйка Сян, но по собственной воле никогда, — я задрожала, но повторила, протягивая гласные: — никогда не буду принадлежать вам, никогда не склонюсь, никогда не признаю моим повелителем!

— Откуда столько смелости и нрава в простой служанке?! — несмешливо поинтересовался Вейшенг, грубо хватая меня за подбородок. — Тай, — рассмеявшись, лис обратился к тэнгу, — мне любопытно: вишневый лепесток, покидая ветку, падает на землю — простая история, такая обычная, правильная, но что делать… если я хочу сохранить лепесток?!

— Правила не писаны для тех, у кого сила, господин, — сдержанно ответил демон-ворон.

Сердце учащенно забилось. Означает ли совет Тая, что даже после моих колких слов в адрес повелителя… мне сохранят жизнь?!

Вейшенг грозно посмотрел, зрачки и радужки глаз исчезли, а меня тотчас пронзила адская головная боль. Я взревела белугой, прижала кулаки к вискам, прижалась к земле. Мозг будто плавился. Меня тошнило. Я кричала, пытаясь унять невыносимую боль, но она лишь нарастала и нарастала… Мир плыл. Странный звук пронзал голову, тонкий, острый. Я молилась Девяти Небесам, лишь бы муки прекратились…

И они прекратились. Так же резко, как началась.

Я свернулась калачиком, жадно глотая воздух. Над собой услышала ироничное:

— Значит, Светлые ничего лучше не придумали, как подослать тебя шпионкой?!

Сглатывая приступы тошноты, я привстала. Меня сильно трясло. Он прочитал мои мысли…

— Я отказалась.

— Не отказалась. Просто сбежала из-за приставаний императора, — колко подметил Вейшенг. Он был прав, мне было нечего ответить. Одинокая слеза потекла по щеке. Вейшенг её словил, попробовал на вкус мою горечь. — Прекрасно, — усмехнулся демон, — давай поиграем в шпионов. Тай, вроде у тебя был лунный камень?!

Боковым зрением, я наблюдала, как тэнгу копошился в мешочке на поясе, достал из него лунный камень и передал повелителю, а тот — силой вложил камень в мою руку, сжал, не отпуская.

— Передай же своему покровителю, что внедрилась к демонам, Аи, — приказал, но мягким и ласковым тоном.

— Я же сказала, что…

— …не склонишься мне, — с улыбочкой договорил Вейшенг и закатил глаза. — Конечно, я помню. Не склонилась ты, но склонились эти невинные люди, — он указал рукой на пленников. Моё сердце учащенно забилось в тревоге. Вейшенг будет манипулировать ими?! — Если откажешься делать то, что говорю… их жизни оборвутся тотчас. Будь послушной, Аи. Ты же не хочешь, чтобы из-за твоей гордости пострадали беззащитные люди?

По щеке потекла вторая слеза… Вейшенг не оставил выбора. Люди смотрели на меня с надеждой, печалью, мольбой…

Дрожащей рукой я сжала камень, закрыла глаза, представляя Цзинсуна.

— Умница, Аи.

Похвала нечисти была мне противна… Я пропустила мимо ушей, концентрируясь на лунном камне. Чтобы связаться с подсознанием другого человека, его нужно было хорошо представить. Я вспомнила лицо Цзинсуна: его черты, глаза, губы… Сперва образ был плавучим, словно туман над морем, но постепенно приобрел четкие очертания. Артефакт в моей руке — лунный камень — потеплел, значит, Цзинсун уловил мои волны… Вместе с этим я ощутила резкую головную боль, поморщилась, слезы хлынули из глаз — это Вейшенг влез в мысли, чтобы я не посмела передать Светлому лишнего.

Образ Цзинсуна начал оживать, больше он был мне подконтролен, а значит… нас ментально связал лунный камень. Я передела то, что параллельно в мыслях приказал передать Вейшенг: завтра демоны нападут на город Чунь…