Когда передние ряды пришедшего из снежной пустыни врага приблизились так, что можно было различить горящие глаза в прорезях грубо сработанных шлемов, на них обрушился смертоносный дождь. Первая же стрела, словно гигантская игла, пронзила командира авангарда насквозь, пригвоздив его к идущему следом воину. Поднялась паника, стоившая нападавшим ещё нескольких десятков жизней.
Шедшие без осадных орудий и не готовые к штурму фидонийцы пытались, забросив крючья с верёвками, забраться на стены и дать волю своим топорам, но крючья то не долетали до высоких стен, то срезались вместе с гроздьями повисших на них взбешенных рогачей. Меж тем арбалетные стрелы, направленные опытной рукой старых солдат, изрядно проредили толпу атакующих.
Потеряв почти три сотни воинов, фидонийцы осадили старую крепость, укрывшись за огромными башенными щитами под издевательский смех со стороны крепостных стен. Внезапное вторжение было под угрозой. Боевому магу фидонийцев пришлось отправить послание о задержке и невыполнении приказа, казалось, уже подкупленными людьми. Его попытки разнести ледяными шарами укреплённые решётками врата ни к чему не привели, а посланного к людям криона с увесистым мешком золота застрелили под самыми воротами.
* * *
В Башне Совета политические интриги плелись не менее яростно, чем шла битва у крепости. Принц Алед, командующий основной армией, не упустил случая пошатнуть авторитет правителя – он нанёс точный удар, попрекнув Гайлана неудачей с подкупом крепости. Наследник предлагал сопроводить авангард «крокодилами» – исполинскими стенобитными орудиями, но повелитель отмахнулся от этого предложения. По его мнению, этот шаг сделал бы отряд менее подвижным.
Теперь же при всём Совете наследник бросил в лицо правителю опасные обвинения. Совет замер в тревожном молчании, и Гайлан физически ощущал, как власть утекает сквозь пальцы, подобно горному ручью. Многие вожди крионов, благодаря искусной политике Аледа, уже не считали себя рабами. Наследник предложил им службу и свободу после уничтожения людского рода – на что никогда бы не пошёл притесняющих их Гайлан, закованный в кандалы традиций.