Наедине с нежностью. Часть первая. Оля Александр Понуров

© Александр Понуров, 2019

ISBN 978-5-4496-1554-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

День угасал медленно и неотвратимо. Солнце, скрытое серой пеленой туч, готовилось уйти за горизонт и погрузить эту улицу, дома, деревья и людей, снующих по заснеженному тротуару, в синюю тьму ночи.

Девочка, ученица выпускного класса в красном пуховике, розовой шапочке со школьной сумкой в руке, шла по широкому тротуару, вдоль дороги, сверкающей от огней проезжающих машин.

Она не поехала домой в автобусе, потому что ей нужно было, сегодня, побыть одной и обдумать предложение классного руководителя.

После второго урока, та зашла в класс и объявила о наборе в подготовительную группу медицинского университета. Девочка ещё с младших классов хотела стать доктором, но вариант, предложенный классным руководителем, требовал денег, поиск которых мог превратиться в препятствие.!

Возможно, она полагала, что обдумывание этой новости приблизит её к давней мечте, а может, готовила нужные слова для своей матери, хотя она прекрасно понимала, что никакие слова не гарантируют исполнения её желания.

За своими мыслями, она не заметила, как с ней поравнялся чёрный легковой автомобиль. Задняя и передняя дверцы его распахнулись и оттуда, прямо на ходу, выскочили двое мужчин в чёрных кожаных куртках. Схватив девочку под руки, резким движением забросили в машину на заднее сидение, к находящемуся там третьему мужчине, затем также быстро запрыгнули обратно в автомобиль.

На всё про всё ушло несколько секунд. Царили лёгкие сумерки, фонари ещё не горели и мало кто обратил внимание на это событие, уставшие люди спешили домой, будучи полностью погружёнными в свои дела.

Девочка онемела от страха. Её первая мысль была о том, что зря она не поверила отцу и не рассказала матери о разговоре с ним. Застыв в жутком оцепенении, она боялась пошевелиться и тем более подумать о том, что с ней может произойти.

Мужчины плотно зажали её между собой, словно опасались, того что она выскочит из автомобиля на ходу.

Ехали мучительно долго, и за это время никто из похитителей не проронил ни слова. Казалось, они просто забыли о своей пленнице, и только тиски их жёстких тел говорили, что это не так. Машина, наконец, остановилась, распахнулась дверца слева. Сидящий около неё, мужчина вышел и потянул за руку девочку следом за собой, девочка вышла из автомобиля и огляделась. Было уже темно, вдалеке горел фонарь, и его свет, рассеиваясь на снегу, освещал пространство вокруг столба. Где-то лениво взлаивала неведомая собака, темнели и пропадали в глубине улицы чёрные громады одноэтажных домов, с изредка подсвеченными окнами, вся эта иррациональная картина вызывала в душе девочки трепет и страх. Она перевела взгляд на дом, к которому они подъехали.

Он был такой же угрюмый, как и те, которые скрывались в ночной тьме. Его высокая металлическая ограда и такие же ворота, матово отсвечивали в свете тусклого фонаря, закреплённого у карниза дома.

Мужчина подошёл к воротам и что-то нажал. Через некоторое время сухо щёлкнул замок. Мужчина толкнул створку ворот и вошёл во двор, жёстко придерживая девочку за руку, чуть пониже локтя.

—

Снег пошёл ещё вечером и падал всю ночь. Он бесшумно касался земли, покрывал дорогу, создавал причудливые образы на оградках скверов и скамейках, превращал деревья в роскошные хрустальные букеты. Мир замер и в свете фонарей заворожено наблюдал, как грязная, сырая надоевшая осень, примеряя на себя тогу Волшебницы, творит чистое свежее действо, которое обещало быть волшебным и немножечко грустным, потому что это падал первый снег.

Был уже первый час ночи, когда я возвращался с дружеской вечеринки. Город спал, постепенно покрываясь белоснежным ковром, и не видел, как Золушка превращается в Принцессу. Медленно прокатил заснеженный джип, мягко урча мотором, похожий на карету. Он наверно ехал за Золушкой, чтобы отвезти её на бал, начавшийся, вопреки общепризнанной истине, после полуночи, на котором она должна была появиться, в ослепительно-белоснежном платье, пока без короны, но в хрустальных башмачках и исчезнуть с первыми утренними шагами озабоченных прохожих, нарушавших волшебную красоту первого снега.

А моя Золушка шла впереди меня, я это обнаружил как-то внезапно и, невольно поддаваясь неосознанному порыву догнать, пошёл быстрее. Я шёл следом и ломал голову, как привлечь её внимание.

– Простите, пожалуйста, вы не подскажете где ближайшая аптека?

Она шла впереди, не спеша, словно прогуливаясь, сверкая в свете фонарей от снега. На мой вопрос только покачала отрицательно головой.

– А телефонная будка?

То же самое.

– А как вас зовут?

Она остановилась, развернулась ко мне.

– Никак.

– Какое красивое имя… А что вы сегодня вечером делаете?

– Гуляю.

– С кем?

– Пока с вами.

– Вы не устали гулять?

– Честно?

Я, молча, кивнул головой.

– Очень.

– А-а-а – протянул я.

Золушка оживилась.

– Что есть предложение?

– Да. Я живу рядом.

– А вы не маньяк?

– А что похож?

Золушка, в тонкой светло-серой курточке, в чёрных коротких, чуть выше щиколотки сапожках и белой вязаной шапочке, выглядывающей из-под накинутого капюшона, оценивающе пригляделась ко мне, и неопределённо пожала плечами.

Я взял её под руку. Уже потом, когда я в подъезде отряхивал с неё снег, она как-то робко и нерешительно сказала:

– Может, я пойду домой?

Но меня уже несло:

– По такому снегу, среди ночи, в такую даль?..

Она очень продрогла: я, в прихожей, снимая с неё заснеженную курточку, заметил, что её знобило. Серо-зелёные глаза были так близко и так глубоки, что у меня на миг перехватило дыхание. Мелькнула мысль – не утонуть бы…

Присев возле её ног, расстегнул замки сапожек, легко потянул за каблук, освобождая одну ногу за другой, невзначай касаясь холодных коленей в колготах. Встал. Взяв под руку, повёл в зал. Я чувствовал её лёгкое сопротивление, но отнеся его к смущению, усадил её на диван.

– Пойду, сделаю поесть. Если озябли – вот плед.

Я собирался общаться долго и потому остановил выбор напитков на кофе.

– Вы какой кофе предпочитаете? «Кению» или «бейлиз»?

Она недоумённо глянула на меня и неопределённо пожала плечами:

– Растворимый, если можно, с молоком.

Уже в дверном проёме из зала в коридор, невольно оглянулся на свою гостью. Она, в голубом крупно-вязанном свитере, сидя на краешке дивана, плотно сжав колени под чёрной юбкой, с напряжением и любопытством разглядывала комнату.

Решив, что кофе вкусом ликёра со сливками может ей не понравиться, остановился на классическом – «кении». Прожужжала кофемолка, вспыхнул под туркой газ. Через некоторое время, поставив на поднос тарелочку с бутербродами, две чашки кофе, прошёл в зал. Там я увидел то, чего никак не ожидал увидеть.

Моя Золушка лежала на диване, подложив под голову плюшевого медведя, укрывшись пледом, и кажется, спала.

Поставив поднос на журнальный столик, подсел к дивану прямо на пол, стал её разглядывать. Прямой с лёгкой горбинкой носик, маленькие припухлые губки с небольшой родинкой чуть ниже правого крылышка носа, чёрные брови, чёрный завиток чёлки на лбу и длинный по плечи волнистый волос.

Она выглядела настоль молодо и беззащитно, что я растерялся. Наверно нужно было вместо медведя подложить ей подушку и что-то сделать с одеждой? Но я подумал, что она может испугаться и, решив ничего не делать, в некой задумчивости пошёл в спальню стелить себе постель. Через некоторое время, выйдя обратно в зал, чтобы направиться в ванную, вдруг почувствовал на себе взгляд. Моя гостья лежала и смотрела на меня с лёгким недоумением. Я понял, что она забыла, где находится и сейчас произойдёт нечто. Прижав палец к своим губам, медленно и тихо произнёс:

─ Т-с-с-с,─ и замер там, где стоял.

Через пару минут её лоб разгладился: вспомнила. Она села, не опуская ног на пол, не убирая пледа, укрывавшего колени, положив руки на них. Щёчки порозовели, согрелась, видимо усталость и тепло сделали своё дело, и она задремала или уснула, не знаю. Я перевёл дух. Среди ночи женский крик из моей квартиры был бы очень некстати.

– Как вас зовут, дитя моё?

– Оля.

– А сколько же вам лет?

– Семнадцать.

Вот это влип!

– Надеюсь, не завтра будет?..

– Нет, было летом, в мае.

– И что ж вы делали на улице одна в такое время, вас же родители наверно потеряли?

Она снова насупилась и замолчала.

Я понял, что спрашивать бесполезно. Ладно, подождём, пока появится настроение говорить.

– Давайте я вам постелю, и вы разденетесь

– Н-е-е-ет!

В её голосе был ужас. Я понял, ещё слово, и она метнётся к дверям, как есть, и забьётся пойманной птицей. Час от часу не легче! Но я тогда ещё не знал, что все мои приключения впереди и выльются они в целую детективную историю с похищением и выкупом. Сегодняшнее состояние это просто лёгкая разминка перед тем, чего не пожелаешь и врагу!

– У меня нет родителей, – снова раздался её голос.

– Как нет? – мне стало плохо.

– Дома нет, они уехали в гости.

Ну, слава Богу, хоть так!

Я не знал о чём ещё с ней разговаривать. То, на что я надеялся на улице, растаяло быстрее, чем я это понял. Наверно нужно поговорить о школе, как она учится, кто у неё классный руководитель, когда каникулы?… Я уже открыл рот, чтобы задать эти идиотские вопросы, но каким-то шестым чувством понял их нелепость.