– Маму как зовут?

– Мила

– ??

– Людмила.

– Сколько ей лет?

– Тридцать восемь.

Наконец я решился.

– Поедем к вам, я тебя доставлю в целости и сохранности. Мне захотелось прекратить эту мазохистскую пытку невозможности осуществить желаемое, и стало доставать то, что я теряю время на ненужные бесплодные расспросы, ни к чему не приводящие. Ей не хотелось уходить, но она, молча, пошла в прихожую.

Только ради вежливости я написал на своей визитке домашний телефон, и уже на лестничной площадке подал ей.

– Возьми, может пригодиться.

Она некоторое время подумала и взяла, скорее всего, тоже из вежливости.

Через пятнадцать минут езды на автобусе мы были у её пятиэтажного дома.

– Может, зайдёте к нам? Я вас чаем напою, с сахаром.

Потом, лукаво глядя в глаза, сказала с еле уловимой улыбкой, не обидно, а скорее понимающе:

– Ведь вы напрасно столько времени потеряли.

Непонятно, чего было больше в этой фразе, констатации факта или сочувствия.

И вдруг я понял, что совсем не готов просто так уйти и забыть своё ночное приключение, даже больше, где-то в глубине души у меня шевельнулось желание продолжить общение.

«Ну, ты и козёл!», снова выругал я себя, – «седина в бороду…»

– Этаж, какой?

– Четвёртый.

– Пошли.

Оля успела ключом провернуть лишь один оборот, как дверь резко распахнулась – на пороге стояла немного полноватая молодая женщина. Она вначале посмотрела на дочь, затем на меня и глаза у неё округлились. Я понял, что вчерашнее приключение это цветочки по сравнению с тем, что может сейчас произойти, сказал Оле, ─ пока, ─ повернулся и очень быстро, быстрее, чем хотелось, сбежал вниз по лестнице.

—

Золушка явилась на бал без приглашения, неожиданно для всех и неожиданней всего для Принца. Он стоял и размышлял о незваной гостье, не зная, что сделать: рассердиться или, сменив гнев на милость, подойти к незнакомке. Вдруг Главный Камердинер почти закричал удивлённым голосом:

– О, госпожа Золушка, Вы одна или с тётушкой?

И все придворные оживлённо зашушукались:

– Золушка, Золушка…

– Да-да это она, – важно говорил Главный Камердинер, – мы её ждали давно, и вот только сегодня она к нам пришла!

– Посмотрите, посмотрите! – прошелестел по залу шепот восхищения. – Какие у неё изумительные туфельки! Таких уже лет сто никто не носит! Ах, как они ей идут!

Туфельки и в самом деле были хороши, с острым носиком, на миниатюрном каблучке, прозрачные, одним словом – хрустальные.

– Здравствуйте, Золушка.

Это к ней подошёл Принц и наклонился, желая поцеловать ей ручку. Но Золушка уже взялась за полы своего бального платья и сделала книксен. Получилось смешно, но очень мило.

– Какая они красивая пара, – снова раздался шепот восхищения.

– Белый танец, – объявил Главный Дирижёр.

Ведь согласно придворного этикета, Принц не мог сам пригласить на танец девушку пусть даже и Золушку, но всё же пока не Принцессу, и Золушка пригласила танцевать Принца.

– Вы к нам надолго? – спросил Принц. Он знал, что Золушка это подарок для него от Волшебницы, но в глубине души почему-то появился страх, вдруг не получится, как пообещала та, вдруг что-то сломается, и Золушка исчезнет. Несмотря на то, что ни разу за годы опеки Королевства со стороны Волшебницы такого не случалось, у Принца почему-то сжалось сердце.

– Не знаю, – ответила Золушка. Она и в самом деле не знала. Не могла же она сказать Принцу, что бы тот сделал ей предложение до того, как ранние прохожие нарушат тишину Ночи Первого Снега. Девушка не может первой предлагать то, что должен сделать мужчина.

Принц смотрел на Золушку, кружащую с ним в танце, на её золотистые волосы, на её карие глаза, понимал, что влюбляется, но ничего не мог с собой поделать. Он про всё забыл. Для него время остановило свой бег. Принц кружил в вальсе Золушку и не замечал её озабоченных глаз. Он радовался как ребёнок, зная со слов Волшебницы, что Золушка никуда не исчезнет ни сейчас, ни завтра, ни послезавтра. И когда Золушка легонько отстранилась от него, услышав осторожные шаги Первого Прохожего, он этому не придал особого значения и даже когда она уже сбегала вниз по лестнице, он ещё не испытывал тревоги, пока Главный Камердинер не закричал: