Он сразу привлек ее внимание. Худощавый, с изможденным лицом. В черном пальто, джинсах и черной рубахе он выделялся среди обычных людей некой невидимой обречённостью во всем его образе: в повороте головы, в движениях рук, в беспокойном взгляде. В том, как сутулил плечи. Хотя внешне он выглядел вполне адекватным и спокойным, можно было заметить, как порой он останавливал свои карие глаза на ком то входящем, как обострялись черты его лица, как кадык начинал нервно двигаться, затем лицо его искажала болезненная гримаса и он ронял глаза в пол, не поднимая их больше на того человека, который вызвал в нем ворох эмоций. Казалось, что он видел что–то такое в человеке, что было ему не приятно.

Он вызывал желание погладить его по вихрастой, густой шевелюре. Встретившись с ним глазами, она отмечала, как он быстро переводил свой взгляд, сжимал челюсти, и на щеках обозначались нервные желваки.

«Невротик какой–то», – заключила Женя.

Когда она вышла из вагона и пошла по платформе, в голове еще стоял образ незнакомца. Когда она поднималась по эскалатору, она ещё видела его перед собой, но как только она вышла из вестибюля метро на шумную улицу, образ его стал таять, мутнеть.

Незачем о нем думать, – сказала она себе почти равнодушно, – вряд ли они когда-то еще встретятся.

И тут она почувствовала на себе чей–то тяжёлый взгляд, и словно кто–то идёт за ней. Нет, с ней рядом, впереди и позади шли десятки людей, но ощущение, что смотрят ей в спину и идут за ней, было так сильно, что Женя резко обернулась и увидела того самого парня из вагона.

«Зачем ты идёшь за мной?», – спросила она, улавливая в душе маленький радостный отсвет.

Когда его стало рвать, Женя вновь испытала это желание: дотронуться до его головы.

– Что с тобой?

Ким пожал плечами.

– Не знаю. В метро укачало, – пошутил он.

– А мне кажется, что ты просто – пьяница.

– Я? Нет. Я первый раз столько выпил. Просто у меня… Не важно.

Он тряхнул головой, нахмурился. По бледному лицу пробежала еле уловимая тень. Замер. Стоял, смотрел на проезжающие мимо автомобили. Женя почувствовала, что этот парень не знает, что делать дальше. Поняла, что она сейчас ведущая в этой сцене.

– Ну пойдём, кофе попьём что ли. – небрежно сказала она. – Хмель твою будем прогонять.

Жёсткие губы парня тронула скупая благодарная улыбка – первая за их короткое знакомство.

– Только, если я угощаю. – сказал он.

Кофейня, в которую вела Кима Женя, находилась через три дома, а еще через три распологалось общежитие, в котором жил ее безответственный одногруппник. Женя решила, что так будет удобнее. Она пойдет с Кимом в кофейню, а потом в общежитие.

Шли молча, как будто бы их принудили идти вместе.

Когда подходили к кафе, парень вдруг заспешил вперед, чтобы открыть дверь, и от этой спешке сделался неловким и слегка задел Женю плечом. Виновато улыбнувшись, распахнул дверь, пропустил ее вперед и тут же наступил ей на ногу. Ойкнул, извинился.

Внутри пахло выпечкой, корицей и уютом. Бармен – рыжебородый парень с румяным лицом – приветливо улыбнулся.

– Двойной эспрессо, – буркнул Ким.

– А мне латте, пожалуйста, – улыбнулась Женя.

Сделав заказ, Женя присела за столик и бросила долгий взгляд на Кима, который стоял возле кассы, ждал когда бариста приготовит кофе и рассчитает. Каким–то нескладным он ей казался, несмотря на то, что имел хорошую фигуру. Своим темным обликом он отличался от всех. Так бывает, когда человек испытал горе – в лице, в манере поведения, во взгляде, что–то есть такое, что выделяет его среди остальных. Женя этого не понимала, потому что была юна, была еще наивна и, слава богу, не знала слово «смерть». Точнее, знала, но не так близко, как он. Все в ее семье были живы и здоровы. Но интуитивно чувствовала, что с ним что-то не так, потому глядя на него, она стремилась разгадать его с научной точки зрения, с медицинской. В чем его недуг? Да, было в нем что–то пугающее, но Женя почему–то его не боялась, а испытывала почти болезненное любопытство к этому парню.