Снег продолжал падать, лёд сверкал под светом фонарей, люди сновали по своим делам. Никому не было дела до красноволосой девушки, которая облокотилась о перила набережной и рыдала. Оплакивала свою судьбу, наполненную болью и одиночеством.

Оля не знала, сколько так простояла. Она не чувствовала холода. Хотела раствориться в воздухе, перестать существовать. Зачем нужна жизнь, если в ней никого нет?..

Послышались удары часов. Оля огляделась, но источник звука не увидела. Сообразить тоже ничего не успела: с двенадцатым ударом перед ней легла записка, выведенная витиеватым почерком.

«Лоя, втсвардзуй! Емня возут Агромна, а ефя зи Лакрезазья. Ым ен моканзы, он а нвадо дюлбанаю аз ботой ы етохла ыб омопчь. Нме лшираось ворфишазать мьсипо, рдвуг ноо дапопёт ен ф ет кури. Еревуна, Илисавса Рдумерпая жомопет бете рбозараться з ксипазой, ноа ф катих ледах епсц.

А гому омопчь, он лдя готэо бете ы овтим зурдьям нжуно тсемерепиться ф Лакрезазье. Нидеосив шану гамию, ым жомсем нревопуть ервмя псвять ы варпсиить нилию тсонтяоревей.

Дтоай ксипазу Илисавсе, о топом йялварптотесь г латропу, но доханится ф Никшупском зумее. Жемду чорпим, нсаркерпое тсемо, дге кинто ен дубет ксиать, ад ы тяирпно щбоаться с нтнегиллетниыми дюльми.

Адучи бете, Лоя, ы од роксой чертсви!»

«Что за хрень?» – выскочила первая мысль. «Не хочу», – прибежала вторая. Оля знала, кто может расшифровать письмо, но так тяжело возвращаться. Она разозлилась на Тихона и Василису. Ведь они даже не попытались спасти отца! К тому же проще гневаться на реальных людей и котов, чем на непонятно кого, чьё имя даже боятся произносить.

Оля сунула записку в карман джинсов. Сжала кулак и ударила по металлическим перилам. Поцарапала руку. Смотрела на ссадины, чувствовала жгучую боль, которая заглушала грусть и обиду, возвращала в настоящее. В здесь и сейчас, где можно действовать и что-то изменить.

Набрала побольше воздуха. Медленно выдыхая, досчитала до семи и отправилась обратно к Василисе.

Путь Оля запомнила, а вот код от калитки и двери в подъезд – не знала. С калиткой повезло: из-за снега заело кнопки, и замок отключили. По дороге к нужному подъезду взгляд упал на одно из окон на первом этаже. Среди зелёных растений на подоконнике стояла старинная ханукия. Оля засмотрелась на витиеватый узор, и тут свечи начали зажигаться одна за другой. Она отшатнулась от окна, вгляделась в темноту и поняла, что по ту сторону стекла никого нет – хозяева квартиры наверняка спали и не могли ничего зажечь.

– Оля! – сверху раздался голос Василисы. – 17к2530.

– Что?

– Код подъезда. 17к2530. Заходи!

Набрала цифры, открыла дверь, поднялась на второй этаж. Дверь в квартиру распахнулась, на пороге стоял Тихон, красавица с длинной косой, которую Оля уже видела, и незнакомый седой старик.

– Ты вернулась, как я рад! – Забыв о важности, кот бросился к девушке и начал тереться о ноги.

– А где Василиса? Это она меня увидела во дворе.

– Увидела! – усмехнулся Тихон. – Курить она пошла, а тебя случайно заметила. Сколько раз ей говорил, как это вредно. И сейчас снова скажу! – Кот с грозным мяуканьем направился на кухню.

– Тиша, может, не надо? – попыталась его остановить Василиса Прекрасная, но Тихон её проигнорировал.

– Вася! – донеслось с кухни.

– Сколько раз говорила так меня не называть! – заорала Василиса Премудрая. – Терпеть это не могу, ты же знаешь!

– А ты знаешь, что курить вредно. Если на себя наплевать, так хоть о будущих детях бы подумала!

– Может, я – чайлдфри.

– Вот именно – фри: картошка фри у тебя вместо мозгов!

– Хватит мне указывать, что делать! Сейчас как огрею сковородкой. Вон из моей кухни!