– Кто следующий?

– Давайте я, – подхватила Василиса Прекрасная. – Я благодарна за встречу с Соней. – Взгляд, который она бросила на сову, лучился теплотой. – Мы поссорились с Алёшей, а я так надеялась, что он сделает предложение. Мне было очень плохо, пошла в парк то ли переключиться, то ли утопиться. Никак не могла решить, что делать. Села на берегу пруда, а тут Соня прилетела. Вот когда мне пригодилась способность понимать язык животных. Соня меня поддержала, и я нашла друга. – Женщина погладила сову по голове, а та ухнула в ответ.

Следующий ряд веток зажёгся розовыми огоньками.

– Лучшее, что случилось со мной, как бы парадоксально это ни звучало, – скандал на кафедре и увольнение, – продолжила вторая Василиса. – Столько лет обманывала себя, пыталась подстроиться, подчинялась приказам тех, кто глупее. А после скандала подумала: а нафига? И, знаете, наконец-то я счастлива. Занимаюсь тем, что нравится, тогда, когда удобно, и не завишу от самодурства тупого начальства.

Ёлочка заискрилась жёлтым. Оставалось зажечь лишь верхушку. Все взгляды устремились на Тихона, а он мялся и тянул время, переливая чай из чашки в блюдце и обратно.

– Ну ладно, ладно, – наконец проговорил кот. – Скажу, только чур не смеяться. Я роман написал. Несколько лет вынашивал идею, наброски делал. И вот закончил неделю назад. Издавать надо, да только страшно…

– Тиша, тот самый роман, о котором ты мечтал? – Василиса Прекрасная повернулась к коту, тот кивнул. – Здорово как! А можно почитать?

Наверное, Тихон бы покраснел от смущения, если бы коты умели краснеть. За него это сделала ёлка, запылав огнём на макушке. Настенные часы пробили двенадцать, и вместе с последним ударом на стол легла записка со словами: «Рмэм цёцмъ э чячъофугъ».

– Что это? – удивился кот.

– Судя по всему, шифр. – Михаил Иванович повертел листок бумаги в руках и протянул Василисе Премудрой.

Выбежав из квартиры и спустившись со второго этажа, Оля нырнула в зиму. Холодный ветер ударил в лицо, заставил натянуть капюшон и вспомнить, что шапка осталась в прихожей у Василисы. Возвращаться не хотелось, пришлось ускорить шаг. Дойдя до метро, Оля поняла, что ехать домой тоже нет никакого желания. Свернула в переулок, решив прогуляться по центру. Спустилась по Солянке к реке.

Свежевыпавший снег вырывался из-под ног, угрожая падением. Ветер стих. Из-за облаков робко выглядывал месяц.

Оля подошла к самому краю тротуара и посмотрела на чёрную воду Яузы, местами покрытую льдом. Слёзы бежали по щекам в такт метели, грудь сдавили невидимые тиски боли.

Двадцать лет она злилась на отца, пытаясь поддержать мать и скрыться от грусти. И что в итоге? В начале года Лилия переехала в Таиланд с новым мужем. Оставила дочери квартиру и пустоту. Пусть Оле и исполнилось уже двадцать семь, но она по-прежнему скучала по матери, по её вниманию и заботе. Лилия работала в психоневрологическом диспансере, быстро поднялась по карьерной лестнице от участкового врача до заведующей дневным стационаром. В детстве Оля мечтала найти у себя какое-нибудь расстройство с волшебной буквой f, с которой начинались все диагнозы маминых пациентов. Надеялась, что, заболев, получит от мамы теплоту, которой так не хватало.

К счастью или к сожалению, у Оли не нашлось психических расстройств, а у Лилии – времени на дочь. Теперь она и вовсе уехала в другую страну.

Лишившись матери, Оля неожиданно обрела отца, но всего на несколько мгновений. Не успела обрадоваться, как вновь потеряла, на этот раз, видимо, насовсем.

Ни семьи, ни друзей, ни отношений. Даже кота у Оли не было. Одна. Всегда одна.