Слова Моисея касаются и проблем, связанных с желудочно-кишечными заболеваниями. «Место должно быть у тебя вне стана, куда бы тебе выходить; кроме оружия твоего должна быть у тебя лопатка; и когда будешь садиться вне стана, выкопай ею яму и опять зарой ею испражнение твоё; ибо Господь Бог твой ходит среди стана твоего, чтобы избавлять тебя и предавать врагов твоих в руки твои, а посему стан твой должен быть свят, чтобы Он не увидел у тебя чего срамного и не отступил от тебя» [Втор. 12:12—14]. Бог придаёт этим повелениям статус обрядово-религиозных, учитывая мировоззрение и сознание человека, жившего 3—4 тыс. лет назад, для которого был бы не убедителен довод о профилактических мерах по сохранению здоровья. Вероятность возникновения брюшного тифа, холеры, заражения кишечными паразитами снижалась, когда нечистоты и туалеты находились на максимально возможном удалении. Эти и подобные им навыки были известны ещё при Моисее, но их постоянно забывало религиозное, просвещённое, передовое, гордое человечество, упорно продолжающее отрицать способность Бога заботиться о своём творении. Вплоть до конца 19 века к обычному мытью рук не относились серьёзно, не замечая связи между этим действием и соответствующими результатами.

Человек может смеяться над Библией, будучи свободным волеизъявителем. Но когда он не просто слышит фразу из неё, а начинает добираться до её сути, то оказывается, что он смеётся над собой по собственному невежеству. Этим Моисей отличался от самомнящих людей. Изначально он о многом не был осведомлён, однако, доверившись Богу, стал способным вести за собой целый народ, предостерегая его от опасностей. «…скажите сынам Израилевым: вот животные, которые можно вам есть из всего скота на земле: всякий скот, у которого раздвоены копыта и на копытах глубокий разрез, и который жуёт жвачку, ешьте; только сих не ешьте из жующих жвачку и имеющих раздвоенные копыта: верблюда, потому что он жуёт жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас; и тушканчика, потому что он жуёт жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас, и зайца, потому что он жуёт жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас; и свиньи, потому что копыта у неё раздвоены и на копытах разрез глубокий, но она не жуёт жвачки, нечиста она для вас; мяса их не ешьте и к трупам их не прикасайтесь; нечисты они для вас» [Лев. 11:2—8]. Люди в основном уверены, что заяц не жуёт жвачку из переваренной пищи. Но Библия говорит об обратном, и говорит правду. Заяц на самом деле повторно потребляет съеденное, но в виде собственных фекалий. То есть снова жуёт ту же пищу! Очевидны последствия употребления зайчатины, плохо приготовленной в ненадлежащих условиях, точно так же как и свинины. То же самое касается тушканчика или дамана (горного зайца). Когда же человек ест верблюжатину, повышается риск заболеть трихинеллёзом.

Откуда также у Моисея могли быть сведения о протромбине, необходимом для свёртывания крови? О том, что именно на восьмой день от рождения, когда предписывается делать обрезание, процент протромбина в крови увеличивается сверх нормы: «…в восьмой же день обрежется у него крайняя плоть его» [Лев. 12:3]. О том, что младенец испытывает меньше болезненных ощущений в послеоперационный период по сравнению с ребёнком постарше, не говоря уже о взрослом.

Определённое событие происходит в известном месте и в конкретное время. Имеются лица, которые являются свидетелями случившегося. Для них оно становится фактом. Ради сохранения памяти о нём увиденное ими записывается. Вследствие фиксации информации миллионы людей на протяжении тысячелетий узнают о произошедшем. Так как это простейшая последовательность действий, её возможность бессмысленно опровергать. Другое дело – усомниться в том самом факте и показаниях тех, кто о нём свидетельствовал. Но для этого сомнения нужны веские основания, возражающие даже не прошлому веку, но чуть ли не прошлой эре. Из современности надо предстать перед человеком первого столетия и заявить ему: «Ты не видел того, о ком написал, его вообще не существовало!» Как очевидец события отреагирует на такое дерзкое и глупое заявление? «Докажи мне, что я его не видел», – последует вежливый ответ. И если лукавый скептик чудесным бы образом получил подлинный видеоматериал, где запечатлён настоящий Христос, то прибегнул бы к излюбленному отрицанию, поспешив объявить видео поддельным, – всё ради сохранения обстановки из привычного и не тревожащего. Это не здоровый скептицизм, а капризное отрицание, рождающееся от желания оставаться в удобной, устраиваемой, порой финансово-выгодной парадигме, вдобавок одобряемой большинством. Характер затвердевает в самовыгораживании, которое даже не позволяет выстраивать доброжелательные конструктивные отношения без опоры на прибыль и выгоду. Раз всему своё время, то не только фотография или видеоплёнка выступают доказательством, но и признанные документальные свидетельства. «Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлёк к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту. Но те, кто раньше любили Его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о Нём и о многих других Его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне ещё существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по Его имени» («Иудейские древности». Книга 18. Глава 3. Иосиф Флавий). «… и вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощрённейшим казням тех, кто своими мерзостями навлёк на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев. Итак, сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащими к этой секте, а затем по их указаниям и великое множество прочих, изобличённых не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому» («Анналы». Книга 15. Глава 44. Публий К. Тацит). «Иудеев, постоянно волнуемых Хрестом, он изгнал из Рима…» («Жизнь двенадцати цезарей». Книга 5. Глава 25. Гай Светоний Транквилл). «Многие строгости и ограничения были при нём восстановлены, многие введены впервые: ограничена роскошь; всенародные угощения заменены раздачей закусок; в харчевнях запрещено продавать варёную пищу, кроме овощей и зелени – а раньше там торговали любыми кушаньями; наказаны христиане, приверженцы нового и зловредного суеверия; запрещены забавы колесничных возниц, которым давний обычай позволял бродить повсюду, для потехи обманывая и грабя прохожих; отправлены в ссылку пантомимы со всеми своими сторонниками» («Жизнь двенадцати цезарей». Книга 6. Глава 16. Гай Светоний Транквилл). «… Я никогда не присутствовал на следствиях о христианах; поэтому я не знаю, о чём принято допрашивать и в какой мере наказывать. Не мало я и колебался, есть ли тут какое различие по возрасту, или же ничем не отличать малолеток от людей взрослых: прощать ли раскаявшихся или же человеку, который был христианином, отречение не поможет, и следует наказывать само имя, даже при отсутствии преступления, или же преступления, связанные с именем [христианина]. Пока что с теми, на кого донесли как на христиан, я действовал так. Я спрашивал их самих, христиане ли они; сознавшихся спрашивал во второй и третий раз, угрожая наказанием; упорствующих отправлял на казнь. Я не сомневался, что в чём бы они ни признались, но их следовало наказать за непреклонную закоснелость и упрямство. Были и такие безумцы, которых я, как римских граждан, назначил к отправке в Рим. Затем, пока шло разбирательство, как это обычно бывает, преступников стало набираться всё больше, и обнаружились случаи разнообразные… Они утверждали, что вся их вина или заблуждение состояли в том, что они в установленный день собирались до рассвета, воспевали, чередуясь, Христа как бога и клятвенно обязывались не преступления совершать, а воздерживаться от воровства, грабежа, прелюбодеяния, нарушения слова, отказа выдать доверенное. После этого они обычно расходились и сходились опять для принятия пищи, обычной и невинной, но что и это они перестали делать после моего указа, которым я, по твоему распоряжению, запретил тайные общества. Тем более счёл я необходимым под пыткой допросить двух рабынь, называвшихся служительницами, что здесь было правдой, и не обнаружил ничего, кроме безмерного уродливого суеверия. Поэтому, отложив расследование, я прибегаю к твоему совету. Дело, по-моему, заслуживает обсуждения, особенно вследствие находящихся в опасности множества людей всякого возраста, всякого звания и обоих полов, которых зовут и будут звать на гибель. Зараза этого суеверия прошла не только по городам, но и по деревням и поместьям, но, кажется, её можно остановить и помочь делу…» («Переписка с Траяном». Книга Х. Письмо 96. Плиний Младший). Итак, откуда знать, что мотив отрицания Бога кроется не в ненависти скептика к Нему, а в желании, так сказать, открыть людям глаза? Откуда знать, что объявление Христа вымышленной персоной не исходит из неприязни к Нему или страха от необходимости жить в Его присутствии? Наоборот, отрицание без возможности привести в его пользу обоснованные доказательства свидетельствует о заранее сложившейся предвзятости или даже враждебности. Психика когда-то из-за чего-то сформировалась именно так, и теперь человек живёт в перманентной обиде. «Отец, я на тебя обижен и поэтому отрицаю тебя, что проявляется в отказе исполнить твою просьбу». Можно обидеться на Бога так же, как на родителя, друга, общность и весь социум в целом. Не устоял мальчик перед соблазном и стащил монеты у нищего на паперти. Обличаемый совестью он стал отодвигать Господа всё дальше и дальше на задворки сознания. К тому же Бог не исполнил его прошение о велосипеде. Повзрослевшему ему укажут однажды на признаки его обидчивости. Ответит ли он: «Неужели? Я и не замечал. Может быть. В таком случае мне стоило бы исправиться в лучшую сторону». Отнюдь, его ответ – это очередное отрицание, только уже своей обидчивости. А правомерно ли называть родителями родивших, но не исполняющих элементарных обязанностей и долга по духовной опеке над ребёнком, тех, которые должны были рассказать своему чаду о пагубных наклонностях характера, опасных как для него самого, так и для окружающих? Тот, через кого в свет пришёл новый человек, единовременно налагает на себя ответственность по обеспечению его психологического комфорта как в семье, так и за её пределами. В противном случае ему сама жизнь подскажет, что бездумно родить и гиена способна, что он не вправе наговаривать и клеветать на Бога, лицезрея случающиеся беды с тем потомством, которое рождается по своеволию, а не с учётом «да будет воля Твоя, чтобы мои дети были счастливы и приносили счастье, а не страдания другим». Тотальное забвение заповедей и, в частности, подробностей второй. Что плохого в том, чтобы направить все возможные усилия на предотвращение становления отпрыска патологическим лжецом, революционером, садистом, убийцей, идиотом, изменником, извращенцем, эгоистом, морально помешанным? «… всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость… самая опасная мерзость, самая гнусная зараза. Миллион грехов, пакостей, насилий и зараз физических гораздо легче раскрываются толпой и потому гораздо менее опасны, чем тонкая, духовная, приодетая в самые нарядные „идейные“ костюмы идея боженьки» (В. Ульянов. Сочинения. Том 48, 226). Как от обиды (в совокупности с завистью и прочим) перейти к собственному вождизму? Понять, чем увлечь толпу, проникнуться её чаяниями, хотениями, усталостью, ожиданиями, устремлениями, начать ей это обещать, заискивать перед ней, льстить ей, используя подходящие приёмы казуистики, в том числе подменяя смыслы и понятия, ассоциируя христианство Христа с псевдохристианством официальных религий, путая Бога с божеством на устах ненавидимых толпой лицемеров. И всё это надо закладывать пропагандистским напором в уши тех, кто озабочен сугубо потребностями пищеварительной и половой систем, тех, кто не печётся об иммунитете своих детей к яду психопата, которого, в свою очередь, запустили его родители. Необходимо также умолчать, что обещанного одураченные не получат, но поспособствуют становлению вождя. Добьются временных успехов только похожие на него, носители психопатологии того или иного типа. Они в определённой степени станут его приближёнными, идя по головам тех, кто способен подчиняться и смиряться, но не перед божественным, а перед дьявольским. И, естественно, прежде всего этого попасться в зону внимания влиятельных лиц, владеющих колоссальными ресурсами в виде денежной массы и чиновников разных стран, в силу чего способных менять их режимы, используя подходящих людей, изуродованных с детства. Поэтому сложно переоценить роль наставника, участвующего в деле формирования новой личности. Куда молодую поросль направишь, туда она и начнёт расти. От чего предупредишь, то принесёт меньше зла. Родившийся организм уже наделён потенциалом для аккумулирования ревности, зависти, обиженности и всего, что будет вредить и ему, и другим, если это своевременно не обуздать. Как можно благоразумному не вразумлять своё взрослеющее дитя, оставляя его дезориентированным в среде морально неполноценных с их плюрализмом мнений о цвете чёрного цвета?