Слышать уничижительное в адрес Библии тебе доведётся изрядно. В такие моменты не превращайся в недоумка, которого одурачивают, который верит во что попало и кому попало. Проверяй, обдумывай. Не позволяй наговорам манипуляторов воздействовать на твой разум. Они не любят слово Истины, так как срослись с ложью. Они используют его в корыстных целях, искажая и глумясь над ним. Они не хотят его понять, но плюются им тебе в лицо, чтобы унизить и его, и тебя. Разве можно в таком случае воспринимать за правду их словесный яд? Залогом твоего правильного понимания Библии и непреодолимого желания изучать её для назидания будет только одно – выправление себя в соответствии с заповедями, о чём в Библии и написано: «Счастливы те, у кого чистое сердце! Они Бога увидят» [Мф. 5:8]. Без этого она нечто чуждое, непонятное, нежеланное.

Есть достаточно точных и ёмких слов, определяющих характер труднодоступного для Творца индивидуума – упрямство, твердолобость, неподатливость, строптивость, ртаченье, в конце концов, резистентность к тому, что является для него благом, быть может, неясным, а порой и неприятным, подобно лекарству. Довольно наглядно это выражается в противлении обещаниям Бога, в числе которых обещание явиться к людям вновь. Человека не убедила первая встреча с Ним, после которой, оказывается, можно заниматься самогипнозом: это был такой же человек, это был такой же проповедник, это такой же бунтарь, даже такой же волшебник, как прочие, такой же смертный, как и прочие. Однако человеческое самовнушение не меняет божьих планов. Если Бог не являлся твоим ближайшим предкам, которые могли бы рассказать об этом тебе, или не удостоил лично тебя своим присутствием, это ещё не значит, что Его не увидят твои потомки. Задайся вопросом – с чего бы им не застать Его явления, когда без Него уже не будет смысла в человеческом существовании з-за того, что людской род достигнет критической точки в пожирании самого себя? Может, целесообразнее заботиться о том, чтобы правнуки твоих правнуков оказались в числе достойных Его милости? «… счастлив тот, кто во Мне не усомнится» [Мф. 11:6].

Тебе повстречаются люди, которые будут изобличать самих себя, подвергая тебя порицанию тогда, когда ты просто поинтересуешься о правомерности или правильности чьего-нибудь поведения или поступка относительно категории здравости. Эти самообличители в момент высказывания тобой сомнения в чьём-то благоразумии вместо одобрения твоих наблюдений и подтверждения очевидного проделают противоположное – нападут на тебя с давно заготовленным и от того зловонным словесным мусором: «Чего ты лезешь в чужую жизнь, какое тебе дело до других, зачем ты занимаешься ерундой?» Всё это от того, что своим вопросом о ком-то ты обличил заодно их. Защищая от тебя объект твоего интереса, на самом деле они защищаются сами, не замечая, что таким образом выдают себя.

Когда кто-то называет чёрное белым, оно от этого таковым не становится; при искажении понятия даже в ангажированном словаре невозможно изменить нематериальное, в частности, те же смыслы, ведь информация как таковая объективна и не является продуктом извращённого мышления. Но можно преподнести нечто так, что оно будет околпаченному представляться именно таким, каким нужно манипулятору: беззаконие оказывается законом, а своя правда – правдой. Если духовность оглупляемого сопрягается с главным больным духом, то он теряет камертон, мерило, строительный отвес для возведения крепости жизни. Потому строит не как правильно, а как хочется, смешивая одно с другим, подменяя, когда удобно, одно другим. В результате всегда получается что-то несуразное. Красивое же, здоровое, полноценное и полезное заменяется противоположным, хотя именуется образцом или возможным вариантом. Отсутствие вкуса называется вкусом. Неумение играть – вариантом музыкальности. Откровенная мазня – искусством. Делать что хочется и можется – нормой жизни (а не приходит в голову, что с тобой кто-нибудь поступит аналогично, идя на поводу у необычных влечений и желаний?). Канон, то бишь образец, или выбрасывается по причине зашкаливающих нарциссизма и эгоцентризма, или попросту не ищется. Но ведь проблема не в предпочтениях или симпатиях, сколь угодно отдаваемых второстепенному, без которого можно обойтись, заменив аналогом. Да, малосущественному должен быть присущ плюрализм и широта спектра. «В главном – единство, во второстепенном – свобода, во всём – любовь». Но когда речь идёт о чём-то, что имеет потенциал достигать совершенства (в рамках человеческих возможностей), о способном находить в конкретных условиях идеальное выражение, то вариативность сужается до ужайших рамок [«Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими» Мф. 7:13]. Духовно ослеплённый поначалу не хочет, а со временем, затвердевая, уже перестаёт видеть свою неправоту, уподобляясь дальтонику, которому невозможно передать истину о красоте цветовой палитры. Есть явления, которые теряют смысл при недореализации или расширенной альтернативности: от соблюдения стандарта высочайшего качества результата труда до формирования своей души для жизни после смерти телесного. Как существует норма температуры человеческого тела, так существует норма человеческого духа. Любое отклонение есть аномалия, поскольку не достигается возможный и полезный стандарт. Попрание природы морали, действующей подобно предотвращающей разложение соли, имеет ощутимый эффект при скрытой тактике – выдавать аморальность за альтернативу морали, объявляя это нормой (просто альтернативной). Норма ли гниение продукта в отсутствие соли?