Они стояли по пояс в море, солёная вода холодила их бёдра, но страсть между ними вспыхнула снова. Лиам схватил Марко за волосы, рванул его к себе, их губы столкнулись с силой, что граничила с яростью, зубы впились в плоть, языки боролись за власть. Марко толкнул Лиама к камню, что торчал из воды, его спина ударилась о твёрдую поверхность, оставив красные ссадины, но Лиам только рыкнул, его руки сжали ягодицы Марко, ногти вонзились в кожу до крови. Они были грубыми, дикими – Марко прижал Лиама сильнее, его член, твёрдый и горячий, скользнул между бёдер Лиама, найдя вход. Он вошёл резко, без подготовки, и Лиам зашипел от боли, что тут же перетекла в наслаждение, его пальцы вцепились в плечи Марко, оставляя багровые следы.

Марко двигался с садистской точностью, каждый толчок был глубоким, яростным, волны бились об их тела, солёная вода смешивалась с потом, что стекал по их лицам. Лиам выгнулся, его собственная плоть напряглась, пульсировала, и он схватил себя рукой, двигая в такт с Марко, пока не излился в море с хриплым криком, его сперма смешалась с пеной волн. Марко кончил следом, его тело задрожало, он вцепился в Лиама зубами в шею, оставив глубокий укус, и они замерли, тяжело дыша, вода плескалась вокруг их колен.

Но они не остановились. Лиам развернул Марко, прижал его грудью к камню, его руки раздвинули ягодицы Марко, пальцы вошли сначала, растягивая, дразня, пока Марко не застонал, умоляя. Лиам вошёл в него медленно, наслаждаясь каждым дюймом, его движения были мучительно точными, пока Марко не начал биться о камень, его кожа покрылась кровавыми ссадинами. Волны били их, солёная вода жгла раны, усиливая каждый толчок, каждый стон. Лиам сжал горло Марко одной рукой, не перекрывая дыхание, но добавляя власти, его другая рука впилась в бедро, и он ускорился, доводя их обоих до края. Марко кончил, его крик заглушил шум моря, а Лиам последовал за ним, их тела содрогнулись, волны унесли их страсть в глубину.

Они рухнули в воду, смеясь, их кожа горела от соли и солнца, кровь смешивалась с водой, а море обнимало их, как любовник. Море отступило, оставив Лиама и Марко на берегу, где волны лениво лизали песок. Они лежали обнажённые, их тела вытянулись на тёплой, влажной поверхности, песчинки прилипали к коже, как крошечные драгоценности, сверкающие под солнцем. Воздух был солёным, горячим, а их дыхание ещё не выровнялось после яростной страсти. Лана и Эва остались в особняке, но здесь, на пляже, время принадлежало только им двоим.

Лиам лежал на спине, его тело было словно высечено из бронзы – широкие плечи, грудь с твёрдыми мускулами, покрытая тонким слоем тёмных волос, что вились от солёной воды. Его кожа блестела, капли моря стекали по впадинам между рёбрами, собираясь в ложбинке пупка, где песок смешался с влагой, образуя тёмные пятна. Руки, сильные, с выступающими венами, лежали вдоль тела, пальцы слегка сжаты, ногти обломаны от недавнего сцепления с камнем и кожей Марко. Его живот был плоским, с едва заметной дорожкой волос, что тянулась вниз, к паху. Там, между бёдер, покоился его член – даже в расслабленном состоянии внушительный, длиной около пятнадцати сантиметров, с толстой, слегка изогнутой формой. Кожа была чуть темнее остального тела, бархатистая, с тонкими венами, что проступали под поверхностью, как реки на карте. Головка, округлая, чуть приплюснутая, выступала из-под крайней плоти, ещё влажной от моря и их страсти, с едва заметным красноватым оттенком после недавнего напряжения. Мошонка, подтянутая от прохлады воды, лежала тяжело, кожа сморщилась в мелкие складки, покрытые редкими чёрными волосками, что прилипли к ней, как трава после дождя. Его бёдра, мускулистые, с твёрдыми линиями, были усыпаны песком, а на правом виднелся багровый след от ногтей Марко – память о их яростном слиянии.