Потом мне казался смешным этот эпизод, но тогда было не до смеха. Сердце билось уже где-то в глотке, во рту все пересохло. Я ворвался в темную мастерскую. Светилась докрасна раскаленная плитка. Доски сильно нагрелись. Двумя руками я вырвал провод из штепселя.

Прогулка

Шел дождь.

Он взял с собой зонтик, и они отправились в парк.

Настроение было тяжелое. Но незначительное, мелкое событие рассеяло тяжелые мысли: в автобус на очередной остановке вбежала небольшая собачка, лохматая, с большими черно-белыми пятнами. Немногочисленные пассажиры оживились. Но вот собачка спокойно улеглась, и опять тяжелые мысли о тяжелой болезни заполнили сознание.

Вышли и пошли по аллеям парка. И вдруг в просвет темных облаков брызнули золотые лучи солнца. Весь парк, обрызганный каплями дождя, засиял, засверкал тысячами алмазов. Зелень яркая, влажная радовала глаза и душу. И вот вернулось хорошее настроение.

Природа – что может быть лучше нее?

На следующий день он написал пейзаж с цветущей яблоней и почувствовал – молодость возвращается.

Гибель шедевра

Виктор Бескровный – печатник из литографской мастерской МОСХа – экспериментирует в абстрактном искусстве. Это обычно литографии. Но несколько работ было сделано на досках литографскими красками. Инструментом для нанесения густого слоя краски служил шпатель, который употребляется литографами для размешивания краски и очищения ее с плитки, на которой ее раскатывают. Получились очень эффектные, интересные работы.

Но одна из них была настоящим шедевром. Видимо, почувствовав это, Виктор повесил ее в центре стены, на видном месте.

Написана она была на добротной иконной доске с двумя традиционными вставками-креплениями на обратной стороне.

Трудно описывать произведения живописи словами. Особенно это трудно по отношению к абстрактному произведению.

Картина Виктора Бескровного производила сильнейшее, хочется употребить слово «потрясающее», впечатление. Красок было всего две: красная – пылающая, раскатанная и черная – глубокого теплого оттенка. Но движение нанесенной краски, где в безудержном вихре перемешивались эти два цветовых противоборствующих начала, вызывали сильнейший эффект полыхающего могучего пламени. Было что-то сродни музыке Бетховена, Вагнера, титаническим творениям Микеланджело.

Когда я печатал свои литографии, а великое произведение было как раз расположено над доской, на которую я ставил свои оттиски, мне становилось страшно. Картина подавляла меня своей силой.

Каково было содержание этого произведения? Основным его звучанием был трагизм. Тревожное и мрачное чувство охватывало душу. Содержание ассоциировалось то с пылающим чревом печи крематория, в котором чернели человеческие останки, то с языками атомного пламени, в котором гибнет все человечество.

Произведение внушало ужас и одновременно увлекало своей художественной силой.

В течение нескольких дней я находился под впечатлением этого шедевра. У меня появилась мысль приобрести его или предложить И. Савицкому купить его для музея.

Но вот я наконец вновь пришел в мастерскую, чтобы печатать свои литографии. И что же?.. Вместо великого шедевра висела тусклая, мертвая, бессмысленная мазня.

Виктор был в отпуске, и его напарник решил продолжить писание. Он вымазал на картину оставшуюся после печати краску.

Я был бесконечно огорчен. Более того, я был глубоко потрясен гибелью замечательного произведения. Как же мало нужно, чтобы превратить величайший дух жизни в труп.

После смерти Дерена, Пикассо, Чаплина, Хемингуэя, Ремарка на земном шаре осталось два выдающихся человека. Это Игорь Савицкий и Ольга Ройтенберг.