– За что? – Лика нервно сглотнула. Эта новость ударила её под дых. – Что такое произошло?

– Я не могу рассказать об этом. – Отрезала Мартина. – Со смертью Фридриха нас не оставили в покое. По крайней мере, я в это не верю.

– Всё больше тайн, – девушка встала с дивана и подошла к зеркалу. – И ни одна из них не будет раскрыта, верно?

– Это небезопасно.

– Почему?

– Дела обстоят серьёзнее, чем ты думаешь. Пока мы делаем вид, что всё в прошлом. Может, таким образом, за нами не увяжется его шлейф?

Лика не ответила. Она, борясь с желанием выбить правду, невзирая на всё, заставила себя успокоиться и принялась заплетать волосы в косы.

– Хочешь, сделаю тебе много маленьких косичек? – робко спросила Мартина. – В детстве тебе нравилось.

– Давай. Но я всё равно сплету из них пучок. – Лика вернулась на диван и протянула маме коробочку с резинками. Добавила: – Не хочу, чтобы тебе что-либо угрожало, поэтому оставлю свои вопросы при себе. Но если снова что-то будет происходить за моей спиной, не сомневайтесь, я повернусь лицом быстрее, чем вы успеете замести следы.

– Спасибо. Ты всегда была понимающей девочкой.

– Я поступаю так, ориентируясь на безопасность и выгоду. Две вещи. Остальное меня мало интересует. – Лика натянуто улыбнулась. – Если я правильно тебя поняла, обо всём, что я узнаю, не следует писать в письмах?

– Да. Пожалуй, не надо. Но если приспичит – сделай это так, чтобы никто не догадался, о чём речь.

– Думаю, дотерплю до возвращения. Всё в порядке.

Раздался стук в дверь. Лика тут же подскочила с дивана и распахнула её прежде, чем Эрнест успел постучать второй раз.

– Напугала, – улыбнулся парень. – Это тебе. – Он выудил из-за спины пышный букет сухоцветов. – В добрый путь.

– Потрясающе, – Лика искренне восхитилась и, взяв цветы в одну руку, другой обвила Эрнеста за шею. – Спасибо. Я поставлю их в каюте.

– Сам сушил! И даже поливать не надо.

– Чай будешь? Проходи.

– Нет.

Эрнест присел на диван рядом с Мартиной, которая продолжила заплетать Лику, и в комнате повисло неловкое молчание. Каждый думал о своём. Лика грезила рейсом и старалась сдержать обиду на родителей, успокаивая себя тем, что они скрывали от неё всё ради её же блага. Мартина сожалела о том, что перед отъездом дочери с ней вновь состоялся непростой разговор, и переживала об этом. А Эрнест… Сидя в комнате подруги и наблюдая, как её мама заплетает россыпь косичек из её длинных волос, чувствовал запах фисташек и пряников и втайне мечтал, чтобы Лика хотя бы сегодня никуда не уплыла.

Прощание вышло скомканным, бесчувственным. Лика обнимала и мать, и друга, и целовала их в щёки, но её взгляд говорил об одном: она ждёт не дождётся вернуться домой, на судно. И сегодня – уже в качестве его главаря.

– В море, – скомандовала девушка, после чего помахала напоследок близким людям и взошла по трапу. – Скоро вернусь!

И, будто дожидаясь торжественной музыки, только после её начала, «Зимний пик» неторопливо отошёл от берегов. Кораблю махали все: служащие порта, знакомые Лики, мимо проходящие люди, но сильнее всех – Мартина и Эрнест.

Женщина провожала корабль долгим взглядом сожаления и тоски. Она знала, куда плывёт дочь, но не могла даже предположить, каково будет ей после того, как она раскроет самую главную тайну отца. Страшную загадку Атлантических вод. То, с чем она ровно так же, как и Фридрих когда-то, просто не сможет жить…

– Девятнадцатое января тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Шестнадцать часов тридцать шесть минут. Входим в зону между Фарерскими островами. – Старший штурман судна по имени Омар Халим сунул рацию в карман и, чрезвычайно довольный собой, постучался в рулевую рубку. – Мисс Мельтц!