Алина улыбнулась.

И впервые за долгое время – без боли.

После уроков в актовом зале – родительское собрание.

Алина сидела в первом ряду. Позади – родители Леры. Её мать с ледяным лицом, отец – влиятельный бизнесмен. А рядом с ними – отец Марка.

– Соколова выставила себя в публичное поле, – начал завуч. – И если школа не отреагирует, это будет расценено как попустительство…

– Это вы расцениваете, – вдруг раздался голос.

Из дверей вошёл Марк.

В чёрной куртке, с открытым лицом. В руках – ноутбук.

– Я собрал логи доступа. IP-адреса. Источники фейков.

Всё ведёт к одному аккаунту.

И он создан с телефона Леры Громовой.

В зале – тишина.

Затем – вздохи, шорох, вспышки телефонов.

Лера побледнела. Мать схватила её за руку.

– Это ложь! – прошипела женщина. – Фальсификация!

– Хотите вызвать IT-эксперта? Я только за, – Марк пожал плечами. – И ещё.

Если вы выгоните Алину, то сначала выгоните меня.

Я отказываюсь учиться в месте, где правда – преступление.

После собрания – хаос. Родители спорили. Завуч – в панике. Учителя – в ступоре.

Алина вышла на улицу. Стояла у крыльца, когда он подошёл.

– Ты сжёг всё, – сказала она.

– Только потому, что ты научила меня, как гореть по-настоящему.

Они стояли в полумраке.

Она не отстранилась, когда он взял её за руку.

Она не плакала.

Лера сидела в пустом классе.

В руке – телефон.

Ни одного сообщения. Ни одной поддержки.

Всё, что она строила, трещало по швам.

– Вы хотите стать героиней, Соколова? – прошептала она в пустоту. – Хорошо.

Но у любой героини должна быть своя трагедия.

И она уже знала, какой будет следующая атака.

Глава 9

Прошла неделя, но ощущение собрания всё ещё висело в воздухе, будто кто-то забыл закрыть окно, и сквозняк не даёт теплу вернуться.

Погода за неделю не изменилась – всё та же пасмурность, будто даже небо зависло между решением «оставить» и «вычеркнуть». Каждый день был одинаковым: серое утро, натянутая учёба, затяжные взгляды, тишина в гардеробе и пересохшее горло в кабинете директора, где она всё ещё не решалась войти снова.

Алина держалась – но у каждой стены есть трещина.

В классе – тишина перед бурей. После истории с разоблачением Леры школа будто затаила дыхание. Учителя смотрели на Алину уже иначе. Кто-то – с уважением. Кто-то – с раздражением. Но не как на грязь, как раньше.

Лера исчезла на два дня.

А на третий – вернулась.

В чёрном.

Холодная. Собранная. Словно ничего не произошло.

– Привет, звезда. Как успехи в тик токе? – бросила она, проходя мимо Алины.

Улыбка – мёртвая.

Тем временем, в квартире, где Алина жила с матерью, всё было перевёрнуто с ног на голову.

Дверь – взломана грубо, без попыток скрыть следы. Замок вырван, куски металла валялись на коврике в коридоре, будто это не вход в дом, а проход на черновую стройку. Воздух внутри – тяжёлый, будто пропитан чужим запахом: резким, пыльным, тревожным.

Полки – открыты, шкафы – вывернуты. Одежда сброшена комьями, бельё валяется под ногами, ящики стола выдраны и брошены на пол. Зеркало в прихожей треснуло по диагонали, отражая чужую жестокость кривыми бликами. Вся эта комната, где раньше жило что-то тёплое, теперь дышала страхом.

Алина пришла домой позже обычного.

Открыла дверь – и остановилась.

В коридоре – мама.

Бледная. Рядом – участковый.

– Искали документы. Сказали, проверка из отдела образования. Что-то насчёт поддельной прописки и фиктивного перевода в гимназию…

Алина побледнела.

– Это Лера. Она… Она пошла дальше.

Участковый отвернулся.

– Не обвиняй без доказательств. Но кто-то влиятельный очень хочет, чтобы вы уехали обратно.

На следующее утро Алина не пришла в школу.

Сидела на лавочке во дворе.